– В моем детстве парка не было, – с легкой грустью откликнулась Вероника. – Отец служил в небольшом провинциальном городке. По выходным мы ходили в клуб. Мама исполняла романсы под собственный аккомпанемент, после чего начинались танцы.
Пока родители танцевали, малышня бегала по залу, а мальчишки постарше кидали под ноги танцующим бумажные шарики, и громко смеялись, когда поскользнувшийся падал, а вместе с ним падали и другие. Получалась куча-мала, которая размахивала руками и ногами, ругалась матом, визжала и хрюкала. Кто-то пытался поймать злоумышленников. Но несмотря на переполох, музыка не стихала, все продолжали танцевать.
Купив билеты на колесо обозрения, они пристроились в конец небольшой очереди, и через пару минут уже сидели в кабинке, плавно поднимающейся в небо.
Еще несколько метров и я упаду в обморок, пронеслось в голове у Вероники. Она судорожно схватила молодого человека за кисть и сильно сдавила ее. Максим ощутил боль и подумал, что кости могут не выдержать совсем неженский захват и треснут. Пытаясь высвободиться, он стал осторожно разгибать пальцы Вероники. Женщина посмотрела на свою ладонь, и осознав, что спасительной руки больше нет, с диким воплем «помогите!» бросилась Максиму на колени и прижалась к груди. По ее щекам текли слезы. Юноша почувствовал, как теплые капельки падают ему на шею.
Сидя на лавочке, Вероника призналась, что очень боится высоты.
Боится… как маленькая девочка боится, подумал Максим. Он нежно обнял ее за плечи, и они направились к выходу.
Под ногами было огромное белое поле, по бокам которого виднелись голые деревья. Холодный январский воздух, заполняя легкие, осушил горло, вызывая приступы кашля.
Останавливаться нельзя, бежать, бежать…
Ноги увязали в снегу, старенькая шаль, когда-то пушистая и теплая, сдавливала шею. Только бежать, может еще успею. Осталось не так уж и много.
Солдаты выпрыгивают из грузовика, щелкают затворы. Громкий смех. Только бежать… Очередь… Что-то вонзилось в спину между лопатками. Я падаю лицом в снег… Я не могу умереть, я не могу умереть…
Опять этот сон. Он измучил меня. Редкая ночь обходится без этого кошмара. Год или чуть более мне снится маленькая девочка, умирающая от пуль смеющихся солдат. Я никогда не была на войне, но мне снится сон про войну. Я ощущаю весь ужас неминуемой смерти, я вижу смерть.
Надо успокоиться. Но, посмотрев на халатик из тонкого шелка со сказочными цветами на рукавах, в памяти опять всплывают обрывки сна, и невесомая ткань превращается в тяжелый потертый тулуп, подвязанный обрывком бечевки для тепла. На глаза наворачиваются слезы.