Бедная моя девочка, – думаю я в который раз за день. Ну, конечно. Катастрофа мирового масштаба.
– Думаю, меня это не разорит, – не сдержавшись, всё же улыбаюсь. – Тем более, я надеюсь на ужин. Я голоден.
М-да. Очень верное определение для моего состояния. Но я бы сейчас с большим удовольствием поцеловал Софью. Но, может, удастся выторговать и это. Я ж сегодня герой? А своих героев дамам принято награждать!
Софья
Вовка разревелся.
– Бабушку Алину жа-а-алко! – захлёбывался он слезами. – Соня, она же не помрёт?
– Ну что ты, мой маленький, – успокаивала я его, но боялась сказать с уверенностью, что с Михайловной будет всё хорошо. Откуда я знаю, если ничего неизвестно? Что с ней? Какой диагноз? Когда операция? И как всё закончится? У меня у самой куча вопросов, а ответов нет.
На выручку пришёл Костя. Не знаю, что бы я делала без него.
– А ну-ка, – присел он возле Вовы на корточки и вытер платком нос, – давай будем вести себя по-мужски. Да, в жизни всякое случается. Но Алина Михайловна сейчас в больнице, значит ей должны помочь. Скоро мы узнаем, как у неё дела, и обязательно приедем навестить, если нам доктор разрешит. Она бы расстроилась, узнав, что ты плачешь.
Костя помог брату высморкаться. И постепенно Вовка успокоился.
Ликина квартира нам понравилась: тихо, уютно, располагающе. И правда хороший район. Рядом скверик и парк. Будет где гулять с Вовкой.
И комната нам досталась большая, светлая.
– Правда, пока придётся с Вовой на одном диване спать, но позже я что-нибудь придумаю, – сказал Костя, укладывая продукты в холодильник. Он опять много всего купил, но я спорить не посмела. Разберёмся как-нибудь. Хотя у меня и без того голова кругом шла: он слишком много нам давал, а я не знала, чем ему отплатить, потому что считать ещё в школе научилась, хоть и не великий математик: он тратил слишком много.
– Мы с Владимиром паззлы складывать, – сказал Костя, когда мы наконец-то вещи разложили, – и будем ждать ужин.
Он улыбается и подмигивает мне.
– Чуть позже приду, помогу.
Костя стоит за моей спиной, и я чувствую, как его дыхание касается моих волос. А может, это губы?.. От ощущений – мурашки по коже. Это… непривычно и волнительно. И я… ни капельки не боюсь, оказывается. Наоборот: мне приятно его внимание. И то, как он стоит за мной – тоже.
Я ловлю себя на мысли, что хочу, чтобы он обнял меня. Наверное, я бы не отказалась прислониться спиной к его груди. Почувствовать её надёжность.
От этих крамольных мыслей сбивается дыхание, а руки, что держат нож, немного дрожат. Я не уверена, что у меня правильные желания. Может, как раз из-за этого мужчины домогаются девушек? Потому что они неправильно себя ведут?