От её слов – горячо в груди, до слёз. И смотрит Михайловна на меня по-доброму, проникновенно, будто действительно видит меня насквозь.
– Ты зачем ему про Вовку соврала? – спрашивает ласково, улыбаясь. В глазах у неё – искры вспыхивают.
– Я и не лгала, – чувствую, как заливает меня жаром, – он сам решил, что Вова – мой сын.
– Но и не поспешила правду сказать, – погрозила пальцем. – Это неплохо, нет. Уж если его наличие ребёнка у тебя не смущает, то это отличный знак.
– Всё не так, поверьте! – я всё же порываюсь рассказать о наших договорённостях, но Михайловна не даёт мне рта раскрыть.
– Не упрямься. Просто позволь себе быть счастливой. Прими эти вещи. Ему приятно, и ты наконец-то сможешь хотя бы об этом не думать. Ты у себя на последнем месте вечно. Пора уже хоть немножко себя любить и позволять о себе заботиться. А я присмотрю, чтобы без баловства. Да Костичек не такой, поверь. Я людей хорошо чувствую. Правильный он, цельный. Как мой Богдаша, – привычно вздыхает она, когда вспоминает внука. – Может, и я доживу до момента, когда он за девушкой ухаживать начнёт.
– Вы как фея-крёстная, – невольно фыркаю я.
– Да, моя золушка, я такая, – звенит она браслетами и поправляет ярко-окрашенные волосы. – Пойдём, обрадуем Костю.
Радовать я никого не собиралась, но, оказывается, пока мы с Михайловной беседовали по душам, оставшееся народонаселение обрадовалось самостоятельно.
Двое из магазина испарились, забрав с собой те вещи, что не подошли, а остальные остались гордо украшать большую комнату в квартире Михайловны.
– Соня! – сиял, как начищенный самовар, Вовка, – а мы с Костей всё купили! Всё-всё, что тебе понравилось!
Мы с Костей. Купили. Как легко Вовка примазался к возмутительной диверсии Громова.
– К сожалению, лишнее придётся вернуть в магазин, – тихо сказала я и порвала на мелкие клочки невозмутимую рожу дона Котэ.
Михайловна за моей спиной крякнула. То ли довольно, то ли осуждающе.
– Прошу прощения, госпожа Ковалевская, но эти вещи возврату не подлежат, – отрезал Громов, открыто принимая мой взгляд. – Одевайся, надо ребёнка выгулять, он заслужил, а заодно и гардероб проветрить.
– Не командуй, – попыталась сопротивляться я и получила полный тоски и обиды Вовкин взгляд.
– Мы старались, а ты!.. – возмущённо надул ребёнок губы. – Даже спасибо не сказала! А сама учишь быть вежливой!
По большому счёту, Вовка прав. Но он, в силу своего возраста, не учитывал некоторые детали и нюансы.
– Спасибо, – запоздало поблагодарила я Костю, – но сделаем так, как договорились.
– Без проблем, – слишком легко соглашается Громов.