— У нас гости, — бормочет он. — Пришла пора…
— О чем ты, кто там? — вскакиваю с кресла, на котором уснула после всех переживаний дня.
— Лиам идет за тобой, Аурелия, — четко выговаривает он, и глаза его блестят желтым светом. — Сегодня все решится!
— Что? Что решится?
Он смотрит в сторону и говорит, но я понимаю, что имеет в виду Марк совсем другое:
— Он заберет твоего ребенка, Аурелия, когда ты будешь лежать на холодной земле…
Не договорив, он быстро распахивает дверь, рычит и воет. Я понимаю, что мужчина перевоплотился в волка. В этот же момент о стекло ударяется большая черная птица и замирает, прильнув к стеклу. С отвращением вижу, что это летучая мышь — она огромная, с невероятно большими кожистыми крыльями в нитках кровяных артерий, с крупной пастью, полной мелких острых зубов, и красными глазами, следящими за мной.
Вскрикиваю, бросаю в окно подушку и вижу, что страшной мыши уже нет.
И тут начинает происходить невероятное…
Маленький деревянный дом ходит ходуном, потому что там, за дверью, творится нечто ужасное. Вскрики, стоны, животный визг.
Сквозь небольшие просветы в стене в темное нутро вместе с солнечным светом, отражающимся от белого снега, просачивается запах крови.
Я не хочу думать о том, что там происходит, не хочу, но не могу заставить себя зажмуриться, отрешиться от происходящего.
Страх топит сознание, встает перед глазами белой пеленой.
Провожу рукой по холодному полу и выхватываю из сумрака тяжелое ружье. Оно отзывается железным лязгом, обжигает морозом пальцы. Понятия не имею, что делать с оружием, но сейчас думаю только о том, что мне очень повезло — наверняка оно заряжено, ведь сама бы я никогда не догадалась, как вставить патрон в его нутро.
Хлыщ-щ-щ — мне кажется, что кто-то снаружи когтями проводит по тонкой обшивке заброшенного домика, и он едва ли не кренится вместе со мной.
В животе неприятно колет, тупая ноющая боль разгорается все сильнее, поднимается из низа живота под грудину.
Иисусе.
Прикладываю руку к пока еще плоскому животу, будто надеясь достучаться до того, кто находится внутри, успокоить, обнадежить.
— Все будет хорошо, мой маленький, все будет хорошо, — шепчу непослушными губами.
Вдруг драка снаружи замирает. Будто кто-то отключает звук — становится так тихо, что слышно, как бьется мое маленькое сердечко. Ту-тук, ту-тук, ту-тук.
Хлипкая дверь с противным скрежетом открывается.
Я поднимаю ружье, упираю приклад в плечо. Мне нужно любыми путями защитить себя и маленькое чудо внутри меня. Указательный палец дрожит возле холодного курка. Осторожно выдыхаю, надеясь сравнять дыхание и не промахнуться.