Телефон нахожу на коробке с набором посуды.
Оборачиваюсь на очередной визг, чтобы увидеть, как не церемонясь, Макс заваливает Женьку себе на плечо и тащит к дивану, ухватив обеими ладонями под коленками.
Отхожу, и он бросает громкое тело на новенький диван.
От ее хохота закладывает уши.
Нехотя улыбаюсь, потому что она перекатывается с одного бока на другой, как диванный, блин, дегустатор. Укладывается на живот и болтает босыми ногами в воздухе, пока Макс наблюдает за ней сверху, повесив татуированные руки на бёдра и ухмыляясь.
Млин. Я пошутил. Какие там первенцы? Они ж с ними за игрушки подерутся.
Насмотревшись на брачные игры, от которых уже отвык, спрашиваю:
- У вас что-нибудь съестное есть?
- Борщ… и блинчики... - говорит Женька, приподнимаясь на локтях.
Неплохо.
- Теперь понятно, чем она тебя так прихватила… - проваливаюсь в почту, проверяя рабочие письма.
- Ага… - многозначительно отзывается Макс.
На следующей неделе пройдёт презентация вертикальных телевизоров с универсальным экраном. Дичь немыслимая, но я хочу посмотреть. Взял несколько пригласительных для себя и своих миньонов. Осталось только решить, кто достоин меня сопроводить. Шампанское рекой и бесплатная хавка от брендированных ресторанов - желающих меня сопроводить всегда до фига.
Поужинав у Немцевых, покидаю обитель истинной любви.
Солнце уходит в закат, но парит так, что дышать нечем. Насколько я знаю - это к дождю. Моё воскресенье пожертвовано на благотворительность. Пока иду к машине по узким старомодным дворам, решаю поехать домой, а не в спортзал, потому что таскать что-то тяжелее кофейного стакана сегодня больше не расположен.
Заведя машину и врубив кондей, открываю мессенджер. Не спешу трогаться, потому что знаю – на проспекте встану в пробку.
Таня из бассейна Дельфин: “Мур-мяу”
Я: “Кис-кис-кис”
Таня из бассейна Дельфин: “Сегодня свободна и вся для тебя...”
Прикрепила фото.
Склоняю голову набок, чтобы разглядеть получше. Интересное предложение...
Всерьёз задумываюсь, глядя в пространство.
Что-то сегодня нет аппетита. И я, кажется, потянул поясницу.
Я: “В другой раз, киса. На работе завал.”
Дублирую сообщение двум другим контактам, заменив “кису” на “заю” и “малышку”. Закрываю мессенджер, пристегивая ремень. Зевая, выруливаю на проспект. Как и планировал, упираюсь в пробку.
Встав наглухо, гружу инсту, чтобы убить время.
Закинув локоть на бардачок, бездумно листаю ленту, пока не натыкаюсь на два счастливых, усыпанных веснушками лица.
Глубоко вздохнув, откидываю голову на сидение, присматриваясь к картинке. К искрящимся голубым глазам и подкрашенным коралловым губам Алевтины, мать её, Затейницы. На работу она губы так не красит. И правильно делает, потому что постоянный отток крови из головного мозга усложняет работу и фигово сказывается на моём настроении. И то песочное платье тоже. Как и тот факт, что мне к этому всему вход воспрещён, а кому-то открыт.