Я такая бледная, что слепит глаза. Моя кожа отрицает любой загар, и…
Я чувствую себя голой, как никогда.
Нервно сглатываю.
Я совершенно точно наделаю глупостей.
Перебрасываю волосы на одно плечо, чтобы замаскировать засос на своей шее.
Тыковка скачет впереди, напевая песенку. Обтерев вспотевшие руки о задние карманы шорт, смотрю на беседку.
- Набери отцу, - просит хозяйка, увлеченно разбирая пакеты. - Скажи, что мы приехали…
- Угу… - отзывается Орлов, подхватывая с газона пакет с углём, и поворачивает голову, заметив наше появление.
Его глаза встречаясь с моими, и я врастаю в травяной покров, уронив руки вдоль тела. Он выпрямляется, в то время, как пристальный взгляд медленно стекает вниз. Задерживается на моей груди, проходится по животу и босым ногам, а потом возвращаются назад и впивается в моё лицо.
Я сглатываю, а Орлов молча идёт к мангалу, резко отвернувшись.
Не знаю, что такое с ним сегодня творится, но за последний час он и двух слов не сказал.
Переведя дыхание, медленно трогаюсь к беседке, где уже полно моей дочери. Она виснет на столе, весело щебеча. Посмотрев на меня, Валентина Васильевна приветливо улыбается.
- Вам помочь? - спрашиваю, снова покосившись через плечо.
- Хочу сделать салат… - сообщает она. - Как думаешь, с маслом или с майонезом?
Орлов кладёт пакет с углём в мангал и сбрасывает с ног кроссовки, посмотрев на меня.
- Что? А… салат… - встречаюсь с внимательным взглядом его матери. - С… маслом?
Что такое с моей речью сегодня творится?
- А можно мне с майонезом? - хнычет Тоня. - И хлебом.
- Схожу за посудой, - кивает Валентина Васильевна, обходя меня и приобняв за плечи по дороге.
Неловко ей улыбаюсь, тронутая этим жестом.
Тыковка несётся следом, а я ищу в горе продуктов вышеупомянутые огурцы и помидоры.
- Крем от солнца захвати, - говорит Орлов матери.
Закусив губу, смотрю на его затылок.
Сняв с головы бейсболку, бросает ее на скамейку, а потом забрасывает руку за голову и стягивает с себя футболку. Бросив её на скамейку, снова надевает бейсболку, принимаясь за свои дела.
Ошалело хватаю хлеб. Бросаю его и хватаю майонез. Лихорадочно соображаю что и для чего я делаю, пока по моему животу растекается лавина дичайшего возбуждения. Соски напрягаются и ноют, как и всё, что находится у меня между ног.
Боже мой...
Сглотнув затопившую рот слюну, вцепляюсь в пакет с огурцами, пытаясь развидеть литой загорелый торс и дорожку темных волос, убегающую за резинку спортивных шорт.
Лязг железной калитки заставляет вздрогнуть. На газоне перед домом появляется высокий седой мужчина с удочкой и садком в руках. Одетый в старые спортивные штаны и такого же вида футболку. Судя по его габаритам, это не может быть никто иной, как отец этого семейства. От концентрации всевозможных Орловых на один квадратный метр меня топит волнение. Если он не оденется, я выставлю себя полной краснеющей перевозбуждённой идиоткой!