Наконец Луэллина провели наверх. Они прошли по коридору и остановились перед какой-то дверью. Мисс Хэррисон постучала и отступила, сделав знак Луэллину войти в святая святых – кабинет мисс Фрэнклин.
За столом сидела хрупкая усталая женщина.
Она встала и пошла ему навстречу. Луэллин, потрясенный, смотрел на нее в благоговении.
– Вы… – выдохнул он едва слышно.
Она озадаченно сдвинула брови, тонкие изящные брови, так хорошо ему знакомые. Это было то самое лицо – бледное, тонкое, с большим печальным ртом, необычно посаженными темными глазами, с поднятыми над висками волосами, как торжествующий взмах крыльев. Трагичное лицо, подумал он, но этот щедрый рот создан для улыбки, а строгое гордое лицо может преобразиться от нежности.
– Доктор Луэллин? – тихо спросила она. – Зять мне писал, что вы приедете. Очень любезно с вашей стороны.
– Весть о смерти сестры, наверное, была для вас тяжелым ударом.
– Да. Ширли была так молода.
Голос ее дрогнул, но она быстро собой овладела. «Умеет держать себя в руках», – подумал Луэллин.
Одежда ее чем-то напоминала монашескую – черная с небольшой белой отделкой у ворота.
– Я бы хотела умереть вместо нее, – спокойно сказала она. – Но так всегда, наверное, говорят.
– Не всегда. Только если очень кого-то любишь или если жизнь невыносима.
Ее темные глаза расширились. Она взглянула на него вопрошающе:
– Вы действительно Луэллин Нокс?
– Был. Сейчас я называю себя доктором Мюрреем Лоуэллином. Это избавляет от бесконечных соболезнований и чувства неловкости как меня, так и других.
– Я видела в газетах ваши фотографии, но вряд ли бы вас узнала.
– Да, верно. Многие меня теперь не узнают. В прессе мелькают уже другие лица. К тому же я, наверное, поубавился в размерах.
– Поубавились?
Луэллин улыбнулся:
– Не в физическом отношении, а в смысле значимости. – Он сделал паузу и продолжал: – Вы, очевидно, знаете, что я привез вам личные вещи вашей сестры. Ваш зять думает, что они будут для вас очень дороги. Они у меня в отеле. Может быть, вы пообедаете там со мной? Или, если хотите, я принесу их сюда?
– Я благодарна вам за то, что вы их привезли. Мне хотелось бы, чтобы вы рассказали все, что знаете о Ширли. Я ее так давно не видела. Почти три года. Все еще не могу поверить, что она умерла.
– Представляю, как вы себя чувствуете.
– Я очень хочу услышать все, что вы можете мне о ней рассказать. Только не надо слов утешения. Вы, я думаю, все еще верите в Бога. Ну а я – нет! Простите, если вам это кажется оскорбительным. Но так вы лучше поймете, что я испытываю. Если и есть на свете Бог, то он жесток и несправедлив.