Генри умер, и она вновь оказалась как бы в ватном коконе, окруженная любовью и заботой. Она пыталась выбраться из него, но не могла. И тогда она обнаружила, что алкоголь помогает, приглушает действительность. Но если женщина попадает в алкогольную зависимость, избавиться ей от нее нелегко.
– Она никогда не говорила мне, что несчастна.
– Не хотела, чтобы вы об этом знали.
– Выходит, это я сделала ее несчастной… Я?
– Да, бедное мое дитя.
– Болди все знал, – медленно сказала Лаура. – Именно это он имел в виду, когда сказал: «Не надо было этого делать, молодая леди». Еще давно, очень давно, он меня предупреждал: «Не вмешивайся. Разве мы можем знать, что для другого человека лучше?» – Лаура вдруг резко повернулась к Луэллину. – Она не покончила с собой?
– Трудно сказать. Может быть. Она шагнула с тротуара прямо перед грузовиком. Уилдинг в глубине души подозревает, что так оно и было.
– Нет, нет!
– Но я так не думаю. Я лучшего мнения о Ширли. Она часто бывала на грани отчаяния, но я не верю, чтобы она наложила на себя руки. Мне кажется, по натуре она была борцом и продолжала бороться. Но бросить пить в одночасье невозможно. Человек оступается вновь и вновь. Я думаю, она шагнула с тротуара в вечность, не сознавая, что делает и куда идет.
Лаура опустилась на диван:
– Что мне делать? О, что делать?
Луэллин сел рядом и обнял ее:
– Выходить за меня замуж. Начать новую жизнь.
– Нет, нет, я этого никогда не сделаю.
– Почему? Вам нужна любовь.
– Вы не понимаете. Я должна заплатить за то, что сделала. Все должны платить.
– Я смотрю, мысль о расплате стала для вас навязчивой идеей.
– Платить должны все, – повторила Лаура.
– Ну хорошо, я согласен. Но разве ты не понимаешь, дитя мое… – Луэллин заколебался, прежде чем сообщил ей оставшуюся правду. – За то, что ты совершила, кто-то уже заплатил. Заплатила Ширли.
Лаура смотрела на него в ужасе.
– Ширли заплатила… за то, что совершила я?
Луэллин кивнул:
– Да. Боюсь, жить тебе придется с этой мыслью. Ширли заплатила. Но она умерла, и долг погашен. Ты должна жить дальше, Лаура. Не забывать прошлое, но хранить его там, где ему место. В своей памяти, а не в каждодневной жизни. Ты должна принять не наказание, а счастье. Да, дорогая, счастье. Надо перестать отдавать и научиться получать. Бог поступает с нами удивительно. Тебе он дарует – я совершенно в этом уверен – счастье и любовь. Смиренно прими их.
– Не могу, не могу!
– Должна. – Он поднял ее на ноги. – Я люблю тебя, Лаура, и ты меня любишь. Не так сильно, как я тебя, но все-таки любишь.
– Да, люблю.
Он поцеловал ее долгим жадным поцелуем.