— Какие часики?
— Часики для некрасивой девочки, тощей девочки, нехорошей девочки, — снова смех.
Это она про Эмми?
— Ута знает, кто подарил некрасивой девочке часики.
— Кто?
Русалка залилась смехом и всплеснула хвостом, обдав меня водными брызгами.
— Завтра приходи, скажу, — отсмеявшись ответила русалка. — И гостинчик не забудь. Ута подарки любит.
— А сейчас сказать ты не можешь?
— Нет, — русалка капризно надула губки. — Завтра, все завтра.
Снова смех. Ничего себе, сходила за водичкой. Но какая же все-таки противная рыбина! Еще и гостинчик ей.
Так, стоп!
— А с чего ты взяла, что мне интересно будет услышать про золотые часики? Кто-то сказал?
— А тебе разве не интересно? — удивилась Ута. — Не интересно — так не расскажу.
Мда, общаться с русалкой было непросто.
— Интересно. Но кто тебе сказал, что мне будет интересно? Ты же это от кого-то узнала?
— Фу, какая ты нудная, — скривилась девица и, соскользнув с валуна, нырнула в воду.
На этот раз простыми брызгами отделаться не получилось. Меня буквально накрыло поднявшейся волной. Без магии тут явно не обошлось. Остальные русалки заливисто хохотали, тыча в меня пальцами. Дуры хвостатые!
С поля боя, в смысле с принудительных работ я ушла одна из последних, предварительно сдав зубную щетку, два тазика и ведерко. Все это добро смотритель, которого как оказалось звали мистер Гариус, внимательно изучил, сверил инвентаризационные номера (вдруг, я позарилась на казенную зубную щетку и подменила своей?) и только после этого милостиво засчитал отработанные часы.
После меня осталось двое студентов, которые все еще пытались отыскать сеть на дне озера. Вид у них был не хуже, чем у утопленников — посиневшие от холода, на ушах водоросли, в глазах тоска. Русалки и те давно покинули насиженные камушки и теперь плескались на середине озера, то и дело раскачивая лодку с жертвами Гариуса. Понятно, что поиски это совсем не ускоряло.
Мысленно пожелав парням здоровья, я направилось к школе. Грязная, замерзшая и голодная. Позавтракать из-за Натиэля так и не успела. А потом еще эта трудовая повинность на открытом воздухе. Обед точно уже прошел. А до ужина еще небось далеко. Интересно, съедобны ли для людей демонические яблочки? Должна же, в конце концов, от Люсеньки быть польза. Но сначала в душ — отмываться и греться.
Когда я наконец-то выползла из ванной, стрелка часов показывала где-то между шестью и девятью. Но ближе все-таки к шестерке. Значит, ужин или уже начался или скоро начнется. Отлично.
— Надеюсь, теперь-то мы займемся делом, — Эдик развалился в кресле и чесал за ушком черного кота, который свернулся калачиком у него на коленях.