В приемном покое, помимо дежурной медсестры, скучали двое солдат. Судя по тощим лицам и плохо подогнанной экипировке – срочники, однако оба с автоматами и, кажется, не особо рады моему появлению.
– Сестричка, здравствуйте, – улыбнулся я. – Мне бы к хирургу попасть на прием.
– Всем бы к хирургу, – устало ответила девушка и посмотрела на меня. – Что у вас?
– Плечо зашить очень хотелось бы, – я снова улыбнулся и, достав из кармана горсть заранее реквизированных у Саныча конфет, положил к ней на стол. – Болит зараза, сил нет.
– Слава Богу, что не в ожоговое, – выдохнула медсестра и слегка улыбнулась в ответ, увидев гостинец. – Подождите минуту, сейчас к Сергею Борисовичу схожу.
– Так ведь не положено, Ольга Степановна! – Возмутился один из солдат. – Прапорщик Градский сказал – только экстренных!..
Вот ведь паразит! Я покосился на плечо и хмыкнул: из под лямок «разгрузки» торчали погоны с заботливо нарисованными Сашей звездочками прапорщика.
– Товарищ рядовой, я не понял! – Грозно заявил я, пытаясь копировать интонации своего армейского старшины. Несмотря на то, что срочную я проходил больше десяти лет назад, получилось довольно удивительно. – Фамилия как?
– Рядовой Чернышев, товарищ… прапорщик, – уставившись на мои импровизированные знаки различия, представился солдат.
– Объясни-ка мне, рядовой Чернышев, – продолжил я. – По какой такой интересной причине ты старшего по званию, обратившегося за медицинской помощью, в хрен не ставишь?
– Я ставлю вас в хрен… – солдат, кажется, сильно смутился, а я изо всех сил пытался не заржать в голос. – Ну то есть… как бы прапорщик Градский сказал, а вы…
Знатно я паренька загрузил. Видимо, совсем недавно служит. Был бы их Градский в звании лейтенанта – солдат с чистой совестью выпроводил бы меня на улицу, может даже при помощи автомата. А так – он прапорщик, я прапорщик, чего делать?
– Мальчики, не ссорьтесь вы! – Попросила медсестра, заметив некоторый накал страстей. – Вы, товарищ прапорщик, подождите, я быстро.
– Сами-то откуда? – Поинтересовался я, когда Ольга Степановна скрылась за деревянной дверью с непрозрачным стеклом.
– Челябинск, – ответил Чернышев.
– А я из Мамырей, – сообщил второй солдат.
– Откуда? – Я искренне удивился, услышав странное слово.
– Мамыри. Это в Московской области, товарищ прапорщик. Да улыбайтесь, че вы. Я привыкший.
* * *
Сергей Борисович оказался, что называется, хирургом от Бога. Сухонький, низенький и с виду будто бы невесомый, он сноровисто обработал рану, потрогал ее края и, напевая под нос мелодию из «Служебного романа» ловко наложил швы.