– А что с водоисточниками? Живые гидранты хоть где-то остались? – Тихо спросил Семен Анатольевич.
– Только река Кача. Воды в гидрантах нет, – коротко ответил Колесников.
* * *
Я конечно предполагал, что дела в городе обстоят не очень, но о таком «не очень» даже не думал. Что он там сказал насчет правого берега и ударной волны? Катастрофические разрушения?
– Товарищ полковник, разрешите вопрос, – я поднял руку и, дождавшись, пока Седов посмотрит на меня, спросил:
– А сколько вообще людей успели эвакуировать?
– Не так много, как могли, – полковник поморщился и продолжил:
– По нашим данным, с левого берега успели вывезти около шестидесяти тысяч человек. Эвакуация правого началась позже. По плану, автобусы оттуда должны были уйти на Железногорск и Уяр, но ушли или нет, сказать не могу. Не знаю. В общей сложности – примерно сто тысяч, плюс мы вот сейчас… пытаемся вывозить людей.
Сто тысяч человек. Из миллиона с лишним. Я прикрыл глаза и откинулся в кресле. Интересно, сколько моих друзей, знакомых, коллег оказались в списках погибших? А кто из них смог выбраться из города? В висках ощутимо забухал пульс, и я медленно вдохнул, пытаясь прийти в норму. Говорил же себе – не нервничать! Раскиснуть можно будет потом, в спокойной обстановке. А сейчас найдутся дела поважнее!
Савельев и Щукин,
г. Красноярск, Октябрьский р-н,
15 июня, понедельник, 23:40.
Радиационный фон: 49 мкР/ч.
Я никогда не считал себя настоящим пожарным. Большую часть службы я провел либо на лекциях в детских садах и школах, где рассказывал подрастающему поколению об основах противопожарной безопасности, либо в кабинете, занимаясь нудной и малополезной бумажной работой. На нескольких выездах мне конечно довелось побывать, когда наше подразделение задействовали как дополнительные силы, но этого было критически мало, чтобы говорить об опыте и профессионализме. Поэтому, когда наш «Урал» с включенными проблесковыми маяками выезжал с парковки торгового центра, я испытывал нехилый мандраж. Ладони ощутимо потели, а в ногах ощущалась предательская слабость. Куда я прусь, идиот? Там же радиация, огонь, завалы!.. Жить надоело?! Однако, прусь же. И Макс рядом, тоже заднюю не включил. Только сопит напряженно, да подшлемник постоянно поправляет.
– Нормально? – Я хлопнул товарища по плечу.
– Пойдет, – кивнул Щукин. – Рожа чешется, подшлемник – синтетика сплошная!
– Ну ты и неженка, – нервно хохотнул я. – Извини, не верблюжья шерсть!
Автоцистерна резко дернулась, вильнула в сторону. Выругавшись, водитель выкрутил руль и притормозил, съезжая на тротуар.