— Они увидят твою боль, — Лоренцо неуклюже зажал трость между ногами и взял кривой ритуальный нож из рук своего соратника, глядя в лицо молчаливой Николь, — услышать твои крики, которые были моими.
— Поэтому, золотце, — сахарно протянул со стороны Августино, — я готов тебя спасти, в очередной раз.
Николь обернулась, и мужчина ласково улыбнулся:
— Выпьешь моей крови, — вампир сделал небольшой шаг вперед, — и мы вернемся домой, золотце. Самида и Арни соскучились и постоянно только и говорят о тебе. Никаких переломанных костей! Это, наверное, очень больно.
— Значит, — прошипела Николь, — тебе понравятся мои крики!
— Я не настолько извращенец, — сухо процедил вампир, — золотце, прекращай играть в сильную и независимую, и вернись ко мне.
— Начинай, — Николь сердито посмотрела на Лоренцо, чувствуя, что если Августино скажет еще одно слово, то она сломается и упадет перед ним на колени, выпрашивая его крови. Несмотря на червей на его туфлях, вампир был хорош в ночи и под холодным светом луны, — быстрее!
Старик схватил ее правую ладонь, полоснул лезвием, и Николь сцепила зубы, со свистом выдыхая. Через мгновение Лоренцо приложил ритуальный нож к своей руке, отбросил его в сторону.
— Николь? — вампир протянул раненную ладонь, — если ты еще не передумала.
Девушка сжала руку старика, разрез к разрезу. Кровь вечного существа и его фамильярки черной струйкой потекла в кубок под гнетущим молчанием.
— Я твоей крови, Николь, — прохрипел старик, сжимая хрупкую ладонь до хруста, — ты моей крови.
— Какая же ты непробиваемая идиотка! — обиженно прошипел Августину, — продалась старику за деньги!
— Это похоже на свадьбу, — Николь кривилась от боли, — есть даже ревнивый бывший.
Кто-то не сдержался и хихикнул. Августино как разъяренный зверь вглядывался в черные прорехи капюшонов, пытаясь отыскать наглеца.
— Никакой церемониальной торжественности, — вздохнул Лоренцо, печально глядя на стекающую кровь, — молодежь совсем не уважает традиции.
Николь смолкла. Черные черви подползали уже и к ее ногам, а на душе становилось гаже и гаже с каждой секундой.
— Думаю, достаточно, — Лоренцо взял из чужих рук кубок, — нарекаю тебя, Николь, Ждущей Вечности.
Старик пригубил из ритуальной посудины, чьи хрустальные прожилки почернели, и вложил его в трясущиеся ладони девушки:
— Необязательно пить до дна, — он скривился в улыбке.
Николь под тихие вздохи и бурчание Августино глотнула солоноватой крови с горьковатым привкусом дегтя и разочарованно посмотрела на Лоренцо:
— Ничего не поменялось!
— Сейчас догонит, — язвительно оскалился старик и забрал кубок.