— Как придешь в себя, дитя, — вампир остановился возле двери и глянул с тоской на Николь, — Августино привезет тебя ко мне. Старый я, не могу смотреть на такие ужасы.
— А как жрать молоденьких мальчиков, — Николь завизжала, — так не старый?!
— Просто какой-то кошмар, — Лоренцо покачал головой и вышел из пыточной.
Николь начала от отчаяния биться лбом о толстый металлический прут, желая себя убить и прекратить свои страдания.
— Я принесу тебе бокал крови, — Августино скрестил руки на груди, — если…
Николь встрепенулась и дернулась в сторону мужчины:
— Если? — она нетерпеливо рванула на себя прутья, — говори уже!
— Если ты встанешь на колени, — вампир закусил губу и коварно улыбнулся, — извинишься передо мной и признаешься в любви. Только с чувством и с придыханиями.
Девушка безоговорочно упала на колени и вжалась в прутья:
— Прости меня, — она горько всхлипнула и со слезами на глазах посмотрела в лицо мужчины, — я так перед тобой виновата! Я те… — она вздрогнула и завопила, дергая крепкую и недвижимую решетку, — урод! Ублюдок! — она клацнула зубами, — да я тебя голыми руками задушу!
— Значит, ты не такая голодная, — бархатно рассмеялся вампир, — перекармливать бешеных хомячков не рекомендуется, они становятся только злее.
Он решительно направился к двери, приглаживая волосы:
— Как же утомительно.
— Не уходи! — завыла Николь, вскакивая на ноги, — я буду стараться! Я попробую еще раз, Августино! — она заплакала, — не покидай меня!
— И не проси, — вампир хохотнул, — раньше надо было стараться, а сейчас, золотце, вынужденные страдания.
Мужчина тихо закрыл за собой дверь, и Николь заголосила в безумии. Она бегала по клетке, пиная цепи и кандалы, боролась с решетками и даже зачем-то взобралась по ним наверх, повисая как взбешенная мартышка в зоопарке.
— Это ужасно! — пролепетала печальная Самида.
Николь резко повернула перекошенное лицо на звук — перед клеткой стояли фамильяры Августино, которые распахнутыми от страха и жалости глядели на висящую Николь.
— Самида, — юная вампирша ловко спрыгнула вниз и бесшумно опустилась на ноги. Девушка медленно навалилась на прутья и с грустью посмотрела на Старшую, — я так рада тебя видеть!
Фамильярка слабо улыбнулась, и Николь протянула руку:
— Мне так плохо, Самида, — горькие слезы покатились по грязным щекам, — и одиноко!
Старшая сделал шаг к узнице, но коварный Арни вскинул перед ней руку и решительно заявил:
— Она опасна, — юноша крепко схватил Старшую за ладонь, — она специально давит на жалость!
— Я тебя, — Николь переменилась в лице и за прутьями стояла настоящая демоница, — рыжая псина, первым съем! — она опять начала терзать с воплями свою темницу, — я всех вас сожру!