— Прости, Августино, — Самида ласково улыбнулась вампиру, — я от радости забылась.
Мужчина открыл дверь перед девушками и сухо процедил:
— Приведи ее в порядок, — он оглядел измученную Николь, — подбери ей что-нибудь из своих тряпок.
— С удовольствием, — Самида кивнула и прижалась к девушке, — я люблю наряжать таких куколок.
Внутри дома было просторно и слишком сдержанно — минимум мебели и никаких безделушек на полках. Лишь редкие картины с непонятными одноцветными абстракциями. Было ощущение, что Августино пытается доказать самому себе, что поспевает за бурлящим потоком безжалостного времени. Все в его доме было выверено до мельчайших деталей — даже ступени лестницы гармонировали с цветом квадратного коврика у входа.
— Девочки, — Августино манерно пригладил выбившиеся кудри, — до ночи меня не трогать, даже если сюда ввалится Инквизиция во главе с Кардиналом. Ясно?
— Да, — Самида вновь кивнула.
Мужчина жадно поцеловал свою фамильярку, а затем притянул затихшую Николь к себе и под вздох удивления приник и к ее губам, слегка укусив ее за кончик языка.
— Слушайся Самиду, — вкрадчиво прошептал Августино, — она за старшую.
Мужчина обогнул лестницу, которая больше напоминала елку из темных досок, вбитых в стену, и скрылся за массивной глухой дверью. Самида взглянула на молчаливую Николь и широко улыбнулась:
— Наконец, этот брюзга свалил.
— А если услышит? — девушка испуганно посмотрела сквозь лестницу на дверь.
— Он бы уже был тут, — Самида потянула гостью за собой, — иногда приятно его подразнить, ты так не думаешь?
— Не думаю, — Николь едва заметно скривилась.
— Он не должен был тебя кусать, — девушка закатила глаза, — после такого многие со страху неделями молчат.
Было жутковато ступать по широким ступеням, у которых не было перил. Кто и зачем проектирует такие странные и непрактичные лестницы? Ведь с них можно упасть и запросто сломать шею.
— А тебя кусал? — Николь передернулась от воспоминаний о клыках Августино
— Нет, — Самида смешно округлила глаза, — я же говорю, такой опыт только негативно сказывается на состоянии фамильяров. Могут разрыдаться на пустом месте, например
— Я бы порыдала, — Николь задумчиво кивнула, — но я какая-то заторможенная. Может, еще нагонит?
Самида заливисто рассмеялась и потянула девушку в пустой и просторный коридор. Очередные картины с черными кубами и шарами, которые отбрасывали красную тень, царапнули что-то внутри сознания Николь, и она скривилась. Старшая фамильярка открыла одну из дверей и строго заявила:
— Снимай этот кошмар.
Николь безропотно стянула футболку, и Самида приложила горячие руки к небольшим грудям, восторженно глядя в недоуменные глаза девушки: