Августино буквально умолял девушку, чтобы она сказала роковые слова и спасла его от яда чужой крови, пожертвовав своей жизнью и возможностью стать Вечной. Николь перевела растерянный взгляд на престарелых наркоманов, и почувствовала к ним презрение и благодарность, что они в своей жалкой жизни приняли хотя бы одно правильное решение — отказались от новорожденного ребенка. И наградой за этот подвиг будет смерть. Кто-то должен был окончить их безобразную жизнь, полную жестокости и грязи, и отправить грешные души прямиком в Ад.
Николь сцапала скальпель, подскочила на босые ноги и кинулась к тем, кто дал ей жизнь. Ухватившись за свою злость на Августино, который скрыл важную деталь их сделки, и омерзение к мычащим торчкам, девушка резким и неумелым движением хлестнула по бугристой шее образины, из чьей утробы она вылезла. Женщина глухо завопила и задергалась, и тонкое лезвие без труда вспороло кожу. Влажный всхрип, и из шеи брызнула кровь. Не позволяя Николь опомниться, мозг перетянулся ледяными нитями решимости, и девушка с молчанием мясника продырявила горло своему отцу. Она жестко дернулась всем телом в сторону и из кривого пореза вырвался фонтанчик смерти.
Николь свирепо отняла протянутый кубок из пальцев мрачного Августино, чьи глаза горели зловещей отрешенностью, и дрожащими руками подставила тяжелый сосуд сначала под одного умирающего в агонии родителя, а потом под другого. Сознание Николь покрылось непробиваемой коркой алмазного льда, защищая ее от шока и ужаса перед смертью и страданиями живых людей. Из тьмы подсознания отделилась тень, которая взяла на себя грязную и отвратную работу.
Трещины на кубке почернели от крови, когда чаша наполнилась до краев. С остекленевшим взглядом девушка подала кубок безмолвному Августино, который с ползучей неприязнью к белобрысой дряни прошипел:
— Я принимаю твою дар, Николь.
Он уверенно опрокинул в себя кубок, и по его челюсти и шее поползли багровые черви теплой крови. Хрусталь на чаше потускнел и стал мутным и грязным, как воды нечистот, стекающих в зловонные лужи на помойках во время дождя. Вампир отбросил кубок в сторону и послышался мелодичный звон, который оповестил о свершении сделки между бессмертным чудовищем и мелкой жестокой пакостницей.
Мужчина в остервенении накинулся на Николь, отбрасывая скальпель в сторону, и за волосы потащил ее к клетке. Присутствующая на казни Самида вышла из тени и с печальными и сочувствующими глазами помогла хозяину приковать оглушенную адреналином Николь цепями к стене. Руки Августино тряслись как у алкоголика, горло было схвачено спазмами разъедающей тошноты, и стоило ему подняться на ноги, как он пошатнулся и привалился в слабости к прутьям. Вампир был отравлен самым отвратительным ядом в мире, и его мышцы обрастали корнями проклятиями чужих болезней и недугов. Вампир с трудом запер клетку треморными руками, и выйти из пыточной ему помогла Самида, на чьих хрупких плечах он повис стонущим стариком.