Николь вжалась в стену, глядя невидящими глазами на покачивающихся и подергивающихся жертв быстрой и безжалостной расправы. Она посмотрела на окровавленную руку и вновь немигая уставилась на двух мертвецов, чьи раны были раскрыты как пасти кошмарных монстров. Девушка словно смотрела на устроенную ей бойню со стороны, как на застывшую картину обезумевшего душегуба. Николь безучастно подумала о том, что тазы под трупами были бесполезны — весь пол был залит алой кровью, и лишь малая ее часть попала в емкости, дребезжащие от каждой вязкой капли.
Реальность начала терзать когтями ледяную броню Николь. Жестокий демон махнул тонким хвостом и скрылся в черном омуте души задыхающейся от паники девушки. В нос ударил густой запах крови, смерти и обгаженного белья. И Николь закричала. Ее вопль вынырнул из пыточной, скользнул по лестнице и устремился во все комнаты и коридоры тлетворным дыханием бездушного и вечного зла, которое скрывается в каждом человеке.
Глава 13. Красавица и Чудовище
Кого винить, что Николь оказалась наедине с двумя мертвецами? Неужели желание шагнуть во тьму и посмотреть в глаза бессмертия оправдывает все средства? И был ли у нее действительно выбор. Конечно, был — умереть самой, пожалев искалеченных жизнью людей, которых все равно убили бы. И у вампира в саду под рыхлой землей покоилось бы три новых неудачника — небольшая уродливая семья.
Николь лежала на полу и смотрела на висящие трупы через прутья клетки, и не могла выдавить из себя даже слезинку, которая бы напомнила, что она все еще жива и хоть что-то чувствует. Рядом с убийцей, жестокой беспринципной дрянью сидела тень бестелесного Дьявола, который нашептывал, что она приняла верное решение — спасла свою шкуру. В этом мире есть место добру только в солнечном домике на берегу моря, в котором Николь купалась после долгих и утомительных уроков. Светлое воспоминание сжало горло спазмом печали и она остервенело дернула цепями.
— Николь, — у клетки стояла тихая Самида с подносом, на котором расположилась небольшая белая фарфоровая чаша с тонкими стенками.
— Ты тоже убила своих родителей? — девушка повернула изможденное лицо к Старшей.
— Нет, Николь, — фамильярка грациозно подошла к дверце клетки, — я никого не убивала. И Арни тоже никого не убивал. В этом нет никакой необходимости, достаточно просто сцедить кровь. Те темные времена с убийствами матерей и отцов прошли.
Девушка глухо булькнула. Голова закружилась и зазвенела тысячью бронзовых колокольчиков, которые насмехались над обманутой дурочкой, замаравшей руки в крови. Самида отперла дверь и поставила чашу на пол перед вздрагивающей Николь, которая тонула в страхе и панике.