— Я не собираюсь выставлять на торги попку, которой не знала члена, — он хищно улыбнулся, — слишком большая щедрость.
— Нет, — девушка задохнулась и отпрянула в страхе от мужчины, — нет!
— Надо тебя немного растянуть, Николь, — вампир буднично достал черный тюбик из заднего кармана, — а то я в тебя не влезу или порву на лоскуты. Я люблю причинять боль, но не калечить своих любовниц. В этом уже нет никакой красоты, а только уродство.
— Августино, — Николь тяжело сглотнула и дернула руками, — что за тяга к задницам?
— Не ожидал от тебя такой зашоренности, — вампир обошел девушку, аккуратно поставил ящик на пол и выдавил вязкую каплю из тюбика, растирая ее в пальцах, — что же, я как хороший и ответственный наставник, просто обязан расширить границы твоей сексуальности.
Мужчина провел пальцами по кольцу тугих мышц под судорожный вздох девушки, которая зажмурилась и зло сжала подлокотники. Нежная кожа между ягодицами немного онемела от едва заметного покалывания.
— Золотце, расслабься, — Августино спрятал тюбик в карман и аккуратно взял первый стержень.
Мужчина с ожиданием уставился на ее промежность, и Николь выдохнула, расслабляя все мышцы в теле. Она решила отстраниться от происходящего, как всегда это делала на приеме у доктора. Пусть Августино будет врачом, который решил провести нестандартный осмотр, но стоило холодному камню коснутся ее, она ойкнула и широко распахнула глаза от медленного и неумолимого вторжения в задний проход. Мужчина ввел стержень до самого основания, играючи держа средним пальцем за кольцо, и мышцы непроизвольно сжались. Николь тихо охнула от странного ощущения от инородного тела внутри нее.
— Все же стоит взять побольше, — Августино довольно улыбнулся, — та же Самида никак не могла расслабиться.
Мужчина, несмотря на вожделение после выпитой крови, был плавным и ласковым. Он действительно наслаждался процессом, беспомощностью девушки, которая впервые в своей жизни познает себя с другой стороны. Буквально. Когда мужчина трепетно вынул из Николь элегантную вещицу, она не удержалась от стона облегчения, которое медленно перетекло в возбуждение.
— Почему ты никого к себе не подпускала? — тихий вопрос выдернул Николь из теплой неги. Августино держал стержень толще и внушительнее прежнего, — неужели те двое были настолько плохи, что у тебя даже мысли не возникало отдаться им сзади?
— Возникало, — посмотрела на потолок влажным взглядом.
— И? — мужчина вскинул бровь.
— Я, — лицо девушки стало пунцовым. Ее смущали не манипуляции Августино, а его вопросы, которые неожиданно застали ее врасплох, — я боялась.