— Ты пугаешь ребенка! — завопила вампирша с младенцем на руках.
Но Августино обезумел на глазах у всех. Он громко и болезненно стонал в шею Николь, разъяренно вдавливая кричащую то ли от боли, то ли от дикого экстаза бедняжечку, которая выгибала спину и затуманенными глазами смотрела на кучку кровососов. Они возмущались, но никто не смел остановить своего собрата, дергающегося над Николь. Августино с треском содрал тонкое платье с плеч девушки, со стоном наслаждения вынырнул из ее лона и на глазах у всех, без стыда и совести, изверг вязкое и густое семя на грудь задыхающейся девушки, которую только нагнал оргазм.
— Какой же ты все-таки мудак, Августино! — послышался рассерженный голос любителя аккуратных сисечек.
— Открой рот! — мужчина грубо схватил девушки за волосы и привлек голову к члену, с которого тянулась тягучие капли спермы.
Николь мягко обхватила головку чувственными губами, и нежно прошлась упругим языком по уздечке, вызывая в теле вампира мелкую дрожь остаточного экстаза. Августино дернул Николь за волосы назад и прищурился:
— Грязная шлюха, — и с отвращением плюнул в раскрасневшееся лицо девушки, — ты достойна только презрения.
Он рвано поднялся на ноги, вправил член в брюки, и высокомерно кинул шокированным слугам, которые притаились в сторонке:
— Приведите товар в порядок.
Глава 18. Урок седьмой. Безумные девочки живут сто лет
Тихая девушка отвела Николь в служебные помещения и отправила в душ. А затем села аккуратно и педантично сшивать оборваные лямки. Когда девушка вышла к ней, она покраснела и потупила взгляд, протягивая ей многострадальное платье.
— Не нужно, — Николь тряхнула волосами и обулась в туфли, от которых ломило ступни.
— Вы пойдете туда голой? — служанка со страхом и уважением посмотрела на нее, прижимая алую тряпку к груди.
— Именно, — девушка процокала к выходу.
Николь медленно прошлась по просторному и мрачному коридору, завернула за угол и решительно зашла в помещение со старьем. Ее тут же торопливо утянули слуги с белыми перчатками на руках в другую дверь, которая скрывалась в дальнем углу захламленной комнаты.
— Ждите, — пунцовый от стыда юноша отвел взгляд от груди Николь и замолчал.
За дверью слышались скучающие голоса, которые называли баснословные суммы, стук деревянного молоточка и громогласное “Продано!”. Николь вертела ступней, чтобы облегчить боль в сдавленных костях и напряженных мышцах, утомленно зевая. Юный слуга не отрывал глаз от ее губ и тяжело дышал.
— Ты бы пошел ко мне служить фамильяром? — Николь склонила голову, внимательно глядя в лицо испуганного мальчишки.