– Не дергайся, иначе рисунок смажется, – наконец, сжалившись, заговорил инопланетянин, чьи пальцы должно быть уже впечатались в череп, – как только проявится метка силы, боль отступит.
– Как долго это может длится?
– Не больше минуты, – отозвался мужчина, внимательно наблюдая за происходящим.
Но время тянулось невыносимо медленно и Эстер была уверена, что прошло уже гораздо больше. Когда на коже стал пробиваться первый серебристый завиток, его смогла увидеть и она. В центре зала появилось увеличенное изображение того, что происходит на ее шее, как если бы весь этот концерт транслировали онлайн через камеру.
Второй узор, третий, целая россыпь серебристых звезд, спускающихся к ключице. Забавно, но в мыслях избранных становилось все меньше презрения и эти напыщенные позеры с завистью вглядывались в сложный узор, который продолжил проявляться и на плече.
– Никогда не видел подобного, – нечаянно признался ее мучитель, с опаской убирая от головы девушки свои беспощадные руки. – Ни у кого со времен прародителей не было такой большой метки силы. Интересно, что за дар она в себе несет?
Этот вопрос интересовал ни его одного, доносясь до Эстер фактически из каждой головы. Во втором ряду, не веря происходящему, поднялась в полный рост знакомая фигура. Это был ее дед, тот самый грозный и непреклонный Хаокимада, который за последние двадцать лет ничуть не изменился.
В зале начались молчаливые перешептывания и Эстер с легкостью улавливала каждое. Кто-то видел в ней реальную угрозу, кто-то соперницу, но большинство открыто ненавидели, считая крайне несправедливым, что такая сила досталась жалкой полукровке.
И лишь красивое мужественное лицо Авкуаса выражало неоспоримое счастье.
– Я не ошибся в тебе, моя девочка. Осталось дождаться утра, и мы узнаем, на что ты способна, – шептал он одной ей, словно признавался в чем-то сокровенном, вызывая где-то между лопаток неприятную волну мурашек.
Приняв душ и переодевшись в инопланетную пижаму, которую кто-то заботливо оставил на кровати, Эстер залезла под одеяло и еще некоторое время всматривалась в проекцию окна. Там, за стенами корабля, бушевал ветер и поливал дождь. Яркие вспышки молний разрезали небо и, наверное, грохотал гром. Здесь же, за прочными стенами обшивки, ничего не было слышно, но что-то похожее явно творилось у нее на душе.
Кончики пальцев невольно коснулись кожи на шее, где проступил сияющий узор, а в голове никак не утихали завистливые голоса всех этих озлобленных пришельцев. Если б они только знали, что везучая дикарка по этому поводу испытывала совсем другие чувства. Клеймо – вот, что она увидела, разглядывая обновленную себя в зеркале. Знак вступления в жестокую игру, в соперничество по силе, в вечную борьбу за власть. Но готова ли она к этому? Ведь у нее совсем другие цели.