«Они живы, это самое главное», – успокаивала себя Эстер, но никак не решалась сделать первый шаг и осуществить задуманное.
Какая-то часть ее уже была там, рядом с Томасом. Бежала к нему со всех ног и прижималась так сильно, как это вообще возможно. Но в действительности она не могла позволить себе такую роскошь. Даже мельком думать об этом сейчас было слишком опасно.
– Иди, прощайся, другой возможности у тебя не будет. После этого их сразу доставят на поляну, где мы были вчера. Оттуда доползут до своего бункера, – сообщил Авкуас, не поворачивая головы в ее сторону.
Сейчас с безупречной осанкой и непроницаемой маской на идеальном лице, лишенном эмоций, он выглядел совсем другим. От него исходила сила, решительность и пугающая жестокость, которую ощущали и пленные люди и его собственные подчиненные.
– Ты в курсе про бункер? – уточнила Эстер, уже ничему не удивляясь.
– Все живое на этой планете еще существует исключительно благодаря нашей милости. Иди, пока я не передумал, – напомнил мужчина и ноги сами повели ее вперед.
Том узнал ее первым. Его глаза, такие родные и близкие, загорелись и потемнели, наблюдая за легким шагом любимой женщины. Ему было все равно во что она одета, какого цвета глаза и какие волосы, он даже осознал все эти перемены не сразу. Она была здесь, в опасности – только это сигналило в его голове.
Следующим признал в ней дочь доктора Хьюза Закари. И его реакция была ожидаемой.
– Лживая сука! Крыса! – закричал парень, с яростью вырываясь вперед. – Я так и подозревал, что дело не чисто. Они просто не могли знать о нападении. Это ты нас заложила! – не унимался он и даже смачно плюнул в ее сторону, вложив всю свою злость, но ошарашенный увиденным Эдди вовремя оттащил его подальше, а на лице Эстер не дрогнул и мускул.
Под надетой маской со всей силой скреблись и выли запертые волки. Они уже до кровавых ран исцарапали ее нутро, но девушка продолжала дышать, двигаться и делать то, что должна, не позволяя даже крупице нестерпимой боли вырваться наружу.
Вглядываясь в ее лицо и встречаясь с яркими лазурным глазами, мужчины замолкали, терялись в догадках и опускали головы. Она тоже опустила, медленно подходя еще на шаг ближе к Томасу, пытаясь сделать вид, что цвет обшивки под ногами красивее цвета его глаз.
Вдох, выдох и он еще ближе. Теперь тепло его взгляда она ощущала даже кожей, пока, остановившись напротив, не набралась смелости с ним встретиться.
Столько боли в один момент. Столько недосказанных слов. И с новой силой в ее душе скребутся загнанные волки, но он не должен этого ни увидеть, ни почувствовать.