Как я могу вернуться назад, зная, что механическое сердце полковника бьется вот так — тяжело, с перебоями, и может каждую минуту остановиться? Я должна быть рядом с Августом; я могу его спасти! По моей вине он оказался где-то там, в темноте, и, возможно, в эту самую минуту он на краю гибели!
— Майя, вы уверены? — Гаспар заглянул мне в лицо. Эмиль безнадежно и тоскливо выругался.
— Да! Я уверена! Вперед! Скорее!
Наверное, что-то было в моем голосе, отчего мужчины послушались меня беспрекословно. Мы двинулись дальше. Я спешила и задыхалась.
Было душно, влажно, иногда на стенах блестели жилки сочившейся воды.
— Мы идем в верном направлении, — подбадривала я спутников, которые мрачнели с каждой минутой.
Мне теперь пришлось постоянно держать чертеж перед глазами; от главного прохода то и дело отходили ответвления — тесные тоннели. Некоторые из них выглядели аккуратно, имели каменную облицовку, пороги, другие прятались за железными дверцами. Гаспар хотел посмотреть, что скрывается за ними, но я не дала. Стоило ему коснуться дверной ручки, как волосы на моем затылке зашевелились, а душу сковал новый необъяснимый страх.
— Не надо, Гаспар! Нам некогда. Нужно идти. Мы уже недалеко.
— Там могут быть сокровища Жакемара!
— Думаю, там были склады.
— Или отхожие места, — поддержал меня Эмиль.
По моим расчетам и согласно рисунку Жакемара, мы уже оказались в пределах рудника. Где-то там, высоко над нами, рос Бурый Лес.
Время от времени я принималась звать Риту или Августа, но отвечало мне лишь эхо.
Мало-помалу коридор сам по себе стал полниться подземными звуками: журчанием, треском, постукиваниями. Мрак становился все плотнее, лучи фонарей вязли в этой темноте. Стали попадаться отверстия штолен и шурфов, а боковые ответвления сбивали нас с толку. Страх и тайна прятались в каждом из них. Я не отваживалась зайти внутрь и боялась заглянуть в них вторым зрением. Я чувствовала там смерть.
Но почему я ее чувствовала? Кто погиб здесь? Когда?
Рудник — нехорошее место. Люди, которые здесь трудились, ежеминутно подвергались опасности. Конечно, многие нашли здесь свой конец… Сумей я заглянуть в прошлое, я бы это увидела — а также годы боли, отчаяния и беспросветной работы.
Нет, видеть этого не хотелось.
Однако Гаспар рвался разведать больше. Он смело свернул направо, в узкий проход. Под его ногой что-то громко хрустнуло; он наклонился, поставил фонарь на пол и тут же попятился.
— Черт побери! — воскликнул он глухо.
— Что там?
На земле лежал человеческий костяк; Гаспар наступил на грудную клетку.
— Это черный рудокоп, — предположила я, содрогаясь от отвращения. — Забрел поживиться и нашел свой конец.