– Она наша пленница. Русский журналист. И нужна нам пока живой. –продолжал он уже более спокойным тоном– но это не избавит ее от того урока, который я хочу ей преподать,– сказал он на этот раз обратив свое строгое лицо к ней. Влада быстро поймала взгляд Карима и тут же опустила свои глаза в пол.
Догадывалась ли она, какое прикрытое этим каменным несокрушимым видом смятение бушевало в его душе… Блеск ее глаз…такой невинный и пронзительный…она смотрела так постоянно, и он все время пытался найти в этом сиянии взаимность… Все зря. Она была холодна, расчетлива и двулична. В тот момент он думал лишь об этом.
– Валид,– обратился Карим к ссутулившемуся у стены заму, приведшему Владу на суд этих мужчин. Проводи ее в старую комнату.
Влада быстро подняла глаза на Карима. Туда, где начался этот кошмар? Туда, где она сидела в забвении и плену, туда, где всего пару часов назад он имел женщину, так нагло и призывно смотря в глаза Владе, заглядывая в ее душу…
Собравшиеся в зале злобно усмехнулись. Похоже, такое развитие событий в отношении девушки их вполне устраивало. Валид с беспристрастным видом подошел к ней, резко схватил за руку и потащил к выходу. Владе хотелось вырываться и кричать, но она понимала, что этим она ничего не добьется. Оставалось надеяться только на милость Карима, которую она уже который раз испытала и вряд ли сможет испытать снова…
Валид буквально тащил девушку за собой, потому что ноги ее от страха и неизвестности попросту не слушались…Он бубнил себе под нос какие– то проклятия, смысл которых она улавливала только условно.
Резко толкнул ее внутрь комнаты, не заботясь о ее состоянии. С силой захлопнул дверь снаружи. Холодно и пусто, темно. Кровать разобрана. Очевидно, гнавшийся за ней по пятам Карим не успел дать указание здесь все убрать… Казалось, помещение еще хранило память и запах его соития с другой… Сжалась на полу. Ей было очень холодно, а от страха и шока тело бил еще более сильный озноб. Влада опять плакала от отчаяния и от чувства полной беззащитности. Странно, но только в эту минуту она поняла, что до этого момента не была столь одинока и беззащитна. Грубая и порой унизительная похоть Карима, как бы это ни было дико признавать, стали ее ширмой от этого страшного мира, где каждый готов ее разорвать, преисполненный ненавистью. Каждый, кроме него, или уже нет? Она сама все уничтожила? Потеряла благосклонность единственного человека, кто протянет ей руку, если она споткнется…
Почти обреченно она вслушивалась, как давящую тишину нарушили быстрые мужские шаги, и вот, в двери снова начал с шумом и лязгом поворачиваться ключ. Влада подняла печальный взгляд на входящего и увидела в слабом свете его мощную фигуру. Совсем, как тогда, когда он в первый раз пришел к ней в комнату… Тогда в его взгляде читалось желание и даже какая– то снисходительность. Теперь его глаза были непроницаемы и жестки. Она попыталась в них всмотреться, но обреченно тут же опустила свой взгляд в пол– там не было ничего, на что она надеялась. Казалось, лицо Карима было закрыто плотной вуалью. Он приблизился к ней вплотную, но Влада не осмеливалась вновь поднять на него взор. Чувство жалости к самой себе сковало ее и сухим комом подступило к горлу. Она почувствовала себя маленькой, загнанной в угол девочкой, отчего стало еще более досадно. Что он сделает с ней? Опять изнасилует? Изобьет? Будет пытать? Он ведь говорил о наказании. Больше всего боялась потерять свое достоинство, превратиться в низкого, умоляющего о пощаде человека…