Я помотала головой. Конечно, я задавала вопросы опекуну, но он только выдал мне подзатыльник и отправил работать на огород.
— Защитник Грегори, один из Аскетов, врожденный маг, сумел нанести на Остров магическую защиту. Не думаю, что в вашей стае знают об этом, я и сам узнал случайно… как-то в детстве я нашел книгу, украденную Стэнли-Верхолазом из одной из башен форта Флинт. Великий был вор, великий. Знаешь, почему Фристада свободна? Потому что все твари в ней подконтрольны.
Я опешила и глупо заморгала. Потом подумала, что мне стоило обидеться на его слова о тварях.
— Твари спят, они заточены, но в случае угрозы Фристаде они будут подняты из-под земли. И, поскольку им не проникнуть за стены, они накинутся на нападающих. Так устроено во всех вольных городах, Дайан, почти во всех. И все правительства знают об этом, сотни лет шпионы доносят эту великую тайну, но это та тайна, которая обязательно должна стать известной. Наша свобода — в нашей погибели.
— Но почему эти твари убили… убили... Льюиса....
Обида испарилась так же быстро, как и пришла, осталась лишь горечь. Произнести его имя неожиданно оказалось так невероятно больно... больно до дрожи. До огромного давящего комка в горле, до рези в глазах, до лихорадочно-сбивчивого биения сердца.
— Ну, ну, Дайан, что же ты... тише, девочка, тише... ну-ка подними голову, посмотри на меня... ох, дочка, что-то ты совсем расклеилась. Я понимаю, мы все сейчас выбиты из колеи, но не нужно накручивать себя еще сильней... Ты когда ела последний раз?
— Не помню... — ответила я хрипло и отрывисто, с трудом выдавливая из себя слова. — Самуэль, не тяни... расскажи мне, пожалуйста. Я так больше не могу. Мне очень больно...
Блеклые синие глаза преисполнились состраданием.
— Им было все равно, кого убивать.
— Им? — переспросила я. Мне надо было срочно отвлечься, срочно, иначе я не могла перестать думать о…
— Было две твари. Одну двое выживших Аскетов забрали с собой. К сожалению, она тоже сдохла. К нам приходили братья-блюстители, задавали вопросы. Мы не слышали криков, все произошло слишком быстро. Это уже с утра старая Лоис унюхала кровь и решила, что опять собака Джуниора потрепала скотину.
Я опустила голову. Все было просто, проще, чем я себе напридумывала, и от этого только больнее. Нелепо, как же нелепо… бедный Льюис.
Я почувствовала, что мозг сейчас взорвется. Льюис, минутали, Вольфгант... Для того, чтобы разобраться в образовавшемся круговороте непонятностей, нужно было с чего-то начать.
— Все-таки почему именно я? — снова задала я вопрос. — Но если не знаешь, можешь не отвечать.