Ничего, пустил. Возмущался, фыркал, артачился. Грозился улететь без седока, но пустил. И взобраться дал, и врасти. Тяжесть заказа, против опасений, коня не смутила вовсе. Кроме изделия Акаманта я прихватил с собой лук и колчан со стрелами. Хотел взять дротики, но быстро понял: перебор. Рук не хватит, растеряю по дороге.
Еще нож на поясе. Тот самый, с рукоятью из ореха. Против Химеры – иголка, даже меньше. Привык я к ножу. Или на удачу взял? Сам не знаю.
* * *
Гермий разгромыхался – куда там Зевсу-Громовержцу! Вот-вот молнии посыплются! Густую крону яблони трепали яростные порывы ветра. Ветки ходили ходуном, ствол – и тот качался. Я забеспокоился: как бы листья не сорвало раньше времени, как в прошлый раз.
С Подателя Радости станется!
Словно в ответ на невысказанные опасения, крона сделалась заметно гуще. Напрасно буйствовал ветер: ему не удалось завладеть ни единым листом. Впору было поверить, что листья выкованы из меди, а черешки, которыми они цеплялись за ветви, из черной бронзы. Я мысленно вознес хвалу: бог бдит, бог все помнит, зря я, дурак, тревожусь…
Ржание Пегаса ворвалось в сумбур моих мыслей. Так камень падает в лохань с грязной водой, взметнув фонтан мутных, мигом испарившихся брызг. Все время, пока мы ждали, я думал о ком угодно, о чем угодно – Гермий, Пегас, яблоня, листья, кузнец! – но только не о том, ради чего я здесь.
Время глупостей вышло.
Листва, сгустившись и уплотнившись по воле олимпийца, закрывала обзор. Но Пегас видел то, чего не видел я. Я смежил веки, взглянул его глазами. На юге, в той стороне, где лежал Аргос, в небе возникла черная точка, дырка, ведущая в глухую ночь. Пятнышко, пятно; крылатый силуэт…
Химера!
Я знал, что это она, с первого мгновения, когда еще был не в силах толком разглядеть ее. Химера исправила это упущение, чтобы ни у кого не осталось сомнений. Да, трехтелая тварь быстра, но я и не предполагал, что она способна двигаться с такой скоростью. Чудовище буквально пожирало расстояние, разделявшее их с Гермием. Изголодавшийся пес так не несется к лакомой телячьей требухе, как спешила Химера ответить на вызов бога.
«Если дело дойдет до Химеры, от нее ты уйдешь…»
Так сказал мне легконогий сын Зевса. Оставалось надеяться, что он прав. Что Пегас не уступит мятежной дочери Тифона и Ехидны. Бегство? Нет, скорость требовалась мне для другого маневра.
Зловещий парус хлопал в поднебесье, надвигался, гремел как в бурю. Гермий издал последний яростный клич и умолк. Огромная тень закрыла солнце. Казалось, мужская ладонь загородила слабый фитилек лампады. Пегас заржал, горячась, ударил в землю копытом.