Я испуганно обернулся. Монстр-великан прошагал к нам и навис надо мной с широкой улыбкой на лице. Сейчас на нём была ярко-красная накидка, а из-за спины торчал красный же меч длиной, похоже, с него самого. Чуть ниже шеи из-под одежды выглядывала белая шерсть. Учитывая хищные черты лица, можно было предположить, что он гималайский медведь. В руке монстр держал вырезанную из тыквы бутыль с алкоголем.
— Хе-хе, как я и думал. Ты мне нравишься всё больше и больше!
Раскрасневшаяся морда пьяного зверя придвинулась ещё ближе, он схватил меня за плечо и притянул к себе.
— Куматэцу, ты чего? — упрекнул его Хякусюбо и силой освободил меня от хватки великана. — Это потерявшийся ребёнок! Нельзя ли поаккуратнее?
Медведь по имени Куматэцу скривился:
— Поаккура-а-атнее, говоришь? Вечно ты со всех пылинки сдуваешь!
— Я просто прошу не вести себя грубо.
— А что в этом такого? Никакой он не потерявшийся. — Куматэцу положил свою огромную лапу мне на голову. — Отныне он мой ученик!
— Ученик?!
А? Что за?.. Впервые слышу!
— Я же говорил. Ты что, забыл?
Не говорил! Я бы уж точно запомнил.
— Ты возьмёшь в ученики человеческого ребёнка? — изумился Хякусюбо.
— Мне плевать, человек он или рыба морская. Я сказал — ученик, значит, ученик! — Куматэцу вцепился в мою голову мёртвой хваткой и стал раскачивать её из стороны и сторону.
— Стоп-стоп-стоп! — воскликнул вдруг оказавшийся рядом монстр с лицом обезьяны. Этот носил тёмно-синюю накидку и повязку на голове, отчего напоминал какого-нибудь ремесленника. В глаза бросался висящий на поясе кошель с металлической застёжкой. Судя по голосу, это тот самый плюгавый мужичок, который разгуливал вместе с Куматэцу. — Я же тебе говорил: даже не вздумай!
— Татара, объясни, что происходит.
— Святой отец сказал Куматэцу, что тот непременно должен обзавестись учеником, если уж метит в наследники. Но к нашему товарищу, в отличие от Иодзэна, в ученики никто не рвётся. Хи-хи, м-да уж… Ну и вот, пока мы гуляли и смотрели на жалких людишек, он эту мелюзгу и нашёл.
Хякусюбо ошарашенно повернулся к медведю:
— Ты что, похитил его?
— Он сам за нами увязался.
— А я ему говорил: нечего чужих к этому делу приплетать.
— И что, мне теперь даже не смотреть на тех, кто мог бы подойти, да? — раздражённо рявкнул Куматэцу.
Но ни Татара, ни Хякусюбо и бровью не повели.
Я задумался: что же связывает друг с другом эту троицу?
* * *
А потом перепивший Куматэцу заявил, что пойдёт домой, и, не дожидаясь возражений, утащил с собой мальчугана. Нам только и оставалось, что стоять на краю площади да смотреть, как они поднимаются по дороге мимо водонапорной башни.