— А-а! — мы схватились за головы, кое-кто даже глаза закрыл.
— У-у-у… Чёрт!
Куматэцу поднялся на четвереньки и встряхнул головой. Все прекрасно понимали, что досталось ему неслабо. Вдруг земля задрожала, а пыль вихрем разлетелась в стороны. Из неё появился обратившийся огромным кабаном Иодзэн!
— А!
Куматэцу вскочил, но не успел увернуться. От силы удара меч сорвался с его спины и отлетел к дальнему краю арены.
— Чёрт! — медведь бросился к своему оружию.
Но Иодзэн не собирался уступать. Он обогнал Куматэцу, преградил ему путь и угрожающе громко взревел. Куматэцу в растерянности остановился.
Дзиромару радостно заголосил, сбоку от него Итирохико снисходительно наблюдал за Куматэцу:
— Так держать, отец!
Кабан бросился вперёд и с силой толкнул медведя. Затем ещё раз. И ещё. Куматэцу пропускал удар за ударом. Теперь уже трудно было поверить, что поначалу он побеждал.
— Плохо дело, — Татара упёрся локтями в колени и нервно грыз ногти.
— Это же избиение! — я начал бледнеть.
Огромный кабан не отпускал пошатывающегося Куматэцу и проводил одну беспощадную атаку за другой.
В глазах почётных гостей читалась уверенность в исходе битвы.
— Да-а-а…
— Видимо, это конец.
Но святой отец ничего не говорил и лишь наблюдал.
Куматэцу пропускал удар за ударом, не способный уже ни на что иное. Его тело быстро покрывалось синяками. Казалось, он и на ногах-то стоял с трудом.
Татара сидел с таким видом, словно не мог больше выносить этой картины. Наконец он вскочил, стал махать кулаками и закричал:
— Что за дела, Куматэцу?! Неужели ты совсем выдохся?!
Но в следующую секунду Иодзэн снёс Куматэцу с места, словно груду хлама. Похоже, этот удар его добил. Огромный медведь отлетел в сторону и распластался на арене.
— О-о-о!
Зрители повскакивали с мест: одни радостно вскидывали руки, другие хватались за головы, третьи улыбались и болели, четвёртые прикрывали ладонями разинутые от изумления рты…
— Раз! — главный судья начал отсчёт.
Куматэцу лежал неподвижно, раскинув руки и ноги в стороны.
— Два! Три!
Когда судья произнесёт «десять», будет засчитано поражение.
— Четыре! Пять!
Районные судьи начали вставать с мест, чтобы увидеть финал битвы.
— Шесть! Семь!
Куматэцу продолжал лежать.
— Восемь!
И тогда сквозь первый ряд на восточной стороне кто-то пролез.
— Кюта?! — послышался удивлённый возглас Дзиромару.
Одновременно с этим Куматэцу вздрогнул и пришёл в сознание. Главный судья остановился за мгновение до того, как сказать «девять».
На ограждении перед первым рядом стоял не кто иной, как Кюта. По толпе прокатился шум: «Это же Кюта», «Какой ещё Кюта?», «Лучший из учеников Куматэцу»…