— Что-то около трех столетий, — пояснил он.
— Триста лет? — воскликнула, недоуменно приподняв брови и, выкатив глаза.
— Да, — сказал, как само собой разумеющееся и повел плечами.
— Семнадцатый век? — ошарашенно прошептала. — Просто невероятно! Кем ты был на самом деле до того момента, как попал сюда? Помнишь? Или прошлое стирается? — мгновенно напросился вопрос.
— Нет оно остается, но размывается, сглаживая острые углы.
— Наверное, ты был достаточно важной персоной, уважаемой при царском дворе. Владел огромным домом с прислужниками, угождающими тебе, — представила Дмитрия в образе молодого барина. А что? Он вполне подходит на эту роль.
— Не угадала, — с некой долей грусти улыбнулся мой попутчик.
— Тогда расскажи, не дожидаясь того мгновения, когда моя фантазия сочинить твою биографию, — предложила, более не томить ожиданием.
— Я был незнатных кровей… Крепостным… Крестьянином на земле боярина Морозова.
— Крепостным? — захлебнулась я и дернула его за руку, заставляя остановиться.
— Что? Этот аспект роняет мою значимость в твоих глазах? Неужели теперь станешь относиться ко мне по-другому? — настороженно вгляделся в мое лицо.
— О, это не так! — сконфуженно замялась, чувствуя неловкость от невольного проявления бурной реакции. — И ты об этом прекрасно знаешь. Ведь, наверное, уже изучил меня, прочесав доступные мысли вдоль и поперек, — оправдалась. — К тому же… Мы представители разного временного промежутка. И сейчас, в той эпохе, которой живу я, необходимо нечто большее, чтобы вызвать неподдельное удивление, неприятие, отторжение. Просто вся эта ситуация, — обвела пространство вокруг себя взглядом и остановила его на Дмитрии. — Поразительна…
— Звучит достаточно убедительно, — усмехнулся блондин. — Не переживай по этому поводу, я давно стер из воспоминаний многие эпизоды прошлого, оставив лишь самые дорогие сердцу, которых, скажу сразу, по пальцам можно перечесть. Пребывание на Ипсилоне подарило мне возможность быть собой и не зависеть от желаний других. В каком-то роде обрел долгожданное освобождение, — он шумно втянул воздух ноздрями и прикрыл на мгновение веки. — Ныне я в полной мере осознаю, как пахнет свобода.
— Твоей благодетельницей стала смерть, — грустно выдохнула, отлично понимая, что ему пришлось умереть, чтобы переродиться в жителя Поднебесной.
— Логично, — подтвердил.
— Ты оказался здесь чрезвычайно рано.
— Впрочем… Как и ты! — заметил, слегка щелкнув меня по носу. — Ладно! Идем! Твое время уходит, в тот миг, как в моем расположении целая вечность.
— Хорошо, — согласно кивнула и двинулась вперед влекомая проводником. — Но… Ты должен рассказать о себе, — поставила условие.