Губы мисс Лэнгли приоткрылись, затем она улыбнулась ему, и стало ясно, что она имела в виду не туфли, а поцелуй, которым они обменялись.
Ларкен сделал глубокий вдох. Затем еще один. Осторожнее, приятель. Помни, что ты викарий.
– Вы имеете в виду ту пару, в которых вы споткнулись?
– О, да, в них дьявольски неудобно ходить, но, как говорила няня Джамилла, «ради моды женщины должны переносить всевозможные испытания». А эти туфли выглядели так искушающе. Вас когда-нибудь искушала пара туфель, мистер Райдер?
Да, такое было. По правде говоря, прошлой ночью. Но Ларкен не собирался признаваться ей в этом. Он сделал еще один вдох и опустил взгляд на книгу, которую держал в руке, пытаясь вспомнить только что прочитанный скучный и высокопарный отрывок.
– О, что это вы читаете? – спросила мисс Лэнгли, указывая на книгу.
Ларкен поднял том вверх и показал ей.
– Проповеди Фордайса. На самом деле я пытался запомнить подходящий отрывок.
Она сморщила нос.
– Фордайс? Вы собираетесь в воскресенье читать проповедь из Фордайса?
– Ну да, – ответил он, вполне готовый разразиться запланированной пустопорожней речью о назидательных свойствах проповедей унылого священника, когда до него наконец-то дошли ее слова.
Вы собираетесь в воскресенье читать проповедь из Фордайса?
В смысле, в это воскресенье? Его взгляд мгновенно метнулся к тому месту, где, как он знал, прятался Темпл. Который, по всей вероятности, сейчас согнулся пополам от смеха.
О, это задание становится все лучше и лучше.
– Проповедь? В это воскресенье? Что ж, я не думал…
– Конечно, вы, вероятно, не думали об этом, – торопливо произнесла девушка. – Но старому викарию герцога в последнее время нездоровится, и со всеми хлопотами по организации приема, полагаю, что Фелисити забыла сообщить вам. Она планирует заменить вами мистера Робертса в воскресенье, хотя бы только для того, чтобы выставить вас в выгодном свете перед мисс ДеФиссер.
Да, она и в самом деле имела в виду это воскресенье. Это означало, что у Ларкена не было иного выбора, кроме как найти Дэшуэлла до вечера субботы и уехать задолго до того, как утром в воскресенье зазвонят церковные колокола.
Тем не менее, он покачал головой. Решительно.
– Я не могу… другими словами, я был бы… – В этот раз он затруднился найти нужное объяснение тому, почему он предпочтет быть повешенным и четвертованным вместо того, чтобы встать перед всеми гостями, слугами Холлиндрейка и жителями соседней деревни и выставить себя на посмешище.
Не то чтобы Ларкен слишком сильно беспокоился о состоянии своей бессмертной души, но он не мог не представлять, что существует небольшое отличие между мистером Райдером, исполняющим свои обязанности на протяжении недели, и викарием, предлагающим духовную помощь… если только не о том, как быть проклятым до скончания веков.