- Родители сегодня в Турине, - сказал Дрейко, - нас никто не потревожит, расслабься.
Легко сказать – «расслабься»! По огромной белокаменной лестнице, покрытой толстой ковровой дорожкой мы поднимались наверх, я перестала считать лестничные пролеты, глядя в спину мастера Дрейко, все еще продолжая держаться позади него.
«Почему? – вдруг резко пришла мне в голову мысль, - почему родители Агген против ее брака с таким завидным женихом? Да, у мастера есть невеста, но они ни разу не выразили свое сожаление по этому поводу».
Верхний этаж, до которого мы наконец-то поднялись – лишь благодаря тренировкам лорда Эрко я одолела весь путь без запинки, - чем-то напоминал нашу портретную галерею, столь же пустынный и темный. Кстати, здесь тоже были портреты. Я не особенно старалась скрыть интерес, в конце концов, Агген, вероятно, тоже было бы интересно. У одного из портретов я даже замедлила шаг – на портрете были изображены мальчик и девочка, светловолосые и очень похожие друг на друга. Дрейко словно почувствовал мое отсутствие и обернулся.
- Это мой отец, - тихо сказал он, - со своей сестрицей, будь она неладна.
Я не стала спрашивать, чем не угодила юноше его тетка – умное узкое лицо девочки не казалось мне, как пишут в романах, «отягченным печатью порока». Неожиданно я подумала, что где-то видела женщину, похожую на нее. Одна Дрейко отвлек меня от копания в собственной памяти, без предупреждения схватив за руку, останавливаясь перед незаметной на первый взгляд деревянной дверью.
- Есть причина, по которой я не могу на тебе жениться, - тихо сказал мастер Дрейко. – И дело тут не в моей невесте, и не в твоем женихе, и даже не в наших родителях. Ты знаешь, что такое завет?
Я покачала головой. Само по себе слово было простым, но объяснить значение я бы не смогла.
- По указу короля Апиро, дедушки ныне здравствующего Ариго, каждый пребывающий в здравом уме и твердой памяти старший из рода может указать наследника своего имущества и земель рода на специальном бланке с королевской печатью в присутствии свидетелей, это называется завещанием.
Я кивнула. Об этом я знала. Ситуации, когда завещание нарушало традиционные нормы наследования, были крайне редки, но случались.
- В случае с заветом все немного иначе, - Дрейко положил руку на ручку двери, - Завет – это форма магического завещания. Старший из рода может наложить некое… требование на наследников крови. И здесь речь не идет о риске потери имущества и земель. Это кровное проклятие, Агги. Родовое кровное проклятие, цена которому – жизнь. Никто, кроме создавшего завет, не может его снять, а иногда он не снимается даже после смерти создателя. В нашем роду старшей из рода уже несколько десятилетий была моя бабушка. Она…тяжело больна, практически не встает и…ее сознание замутнено безумием. Я не знаю, почему она сделала это. Мы даже не можем ее спросить! – Дрейко взглянул на меня с отчаянием и открыл дверь.