Heart like a stone
Sinking into the sea
I’m drowning for you
Are you bleeding for me
It cuts to the bone
Sinking deeper in me
I’m dying for you
Are you bleeding for me, ooh?
Cause all my thoughts turn red
I can’t get ya outta my head head head
Now all my thoughts turn blue
With every glimpse of you
Of you
Holding my breath
I just want you to see
I’m falling for you
Are you reaching for me
I’d call you my home
My stars and my sea
But Im drowning for you
Are you bleeding for me
Cause all my thoughts turn red
I can’t get ya outta my head head head
Now all my thoughts turn blue
With every glimpse of you
Lucy Daydream “Red”
Наверное, на свете не существовало ни одного человека, который мог бы внятно объяснить Моронскому, зачем он встал в пять утра после того, как рухнул на кровать, не раздеваясь, около двух ночи? Зачем он убил восемь часов на дорогу, на которой, по ходу, прикончил ещё и подвеску?
Чтобы приехать в какую-то дыру, которую даже гугл-мапс подписывает как «какая-то дыра»? Потом ещё сорок минут кружить по этой жопе, пугая бабок с бидонами вопросами про каких-то Корнеевых? Вот зачем ему все это?
А потом увидел её впереди с авоськой и все вопросы отвалились. Идёт - выписывает своими булками. Попка, как у латиночки. Когда только такой орех отрастить успела? Ногами длинными, загорелыми сверкает. А ветер треплет подол ее белого в дурацкий горошек платья. Прямо, как она ему треплет нервы...
Волосы в косу заплела! Охуеть, кайф какой! Завалить бы ее в какой-нибудь стог, в одно движение разодрать на ней это платье и отыметь жестко. Растянуть на члене и в длину, и в ширину, чтобы выгибалась навстречу и орала, как дикая.
Идёт, ничего вокруг не видит и не слышит, задумчивая. Наушники в ушах или настолько глубоко погружена в свои мысли?
И часто она тут так ходит, алкашам местным настроение поднимает? Им, значит, на Соню смотреть разрешается, а Моронскому - нет?
Она повернула в переулок. Макс тихо вышел из машины и пошёл за ней пешком. Крался, как тигр за беспечной козой. А она дошла до калитки и только тогда обернулась. Глаза, как донышки двух стаканов с виски. Ротик свой сложила в немое «О», совсем некстати, напомнив Максу о том, как хорошо ему было в нем... Вздрогнула. Подорвалась и бежать. Вот, дура наивная!