Она рукой вытерла слезы и замолчала. В душе была сумятица, я разрывался от любви к ней и от отвращения к ее необузданному характеру. Меня душило собственное упрямство.
- Одолжи мне рубашку, и, не знаю, штаны, я верну их тебе, - произнесла она и встала, собирая разорванную одежду.
Я поднялся, накинув халат, и прошел в гардеробную, достал ей рубашку, боксеры и брюки.
«Что я делаю? Я отпускаю её, хотя не должен. Я обещал быть с ней, я обещал ей дать силу, чтобы бороться за нас. А что получается, что я просто соврал ей, ведь и она ждет моей поддержки!»
Я вернулся в спальню, она уже обмоталась одеялом и ждала.
- Ложись в постель, - сказал я ей, и она удивленно посмотрела на меня, - да, ложись. Потому что теперь ты, как я и говорил, будешь только рядом.
Я подошел к ней и провел рукой по щеке, улыбаясь вспыхнувшей искорке в ее глазах.
- Ты меня бесишь, ты выводишь меня из себя, но тебя не переделаешь. Ты такая, какая есть, а я такой. И да, я не помню, что было у нас с тобой, я не помню нашу вчерашнюю историю. Но в наших руках сделать «сегодня». И мы начнем с этой минуты, - я поцеловал её в лоб и обнял, передавая ей свою энергию, окутывая её своим теплом.
- Брендон, мой Брендон, - тихо сказала она и прижалась.
Нежность ее голоса вошла в самое сердце, и я ощутил счастье. Я поднял её и положил на постель, притянув к своей груди.
- Можно мне хотя бы майку? - спросила она, улыбаясь.
- Боже, сколько у тебя условий, чтобы просто поспать. - Я закатил глаза и снова встал.
Принеся ей майку и боксеры, а сам уже натянул другие. Она оделась и посмотрела на меня, её глаза даже в темной спальне светились любовью, любовью к такому, как я. Я лег, и она тут же устроилась на моей груди.
- Спи, любовь моя, - произнес я и сам провалился в сон.
Из сна меня вырвал душераздирающий крик, я открыл глаза. За окном ещё была ночь. Я почуял запах крови.
- Мия,- закричал я и огляделся.
Её нигде не было. Я вылетел из спальни в большую гостиную.
- Мия, - закричал я ещё раз и услышал тихие всхлипывания в ванной.
Я чуть не снес с петель дверь, когда зашёл туда. Я увидел её сидящую на полу и прижимающую к груди полотенце. Вся майка была порвана и изрезана.
- Девочка моя, - я осторожно подошёл к ней, и она подняла на меня глаза.
И я отшатнулся, они не были зелёные. Они были красные с желтыми зрачками, это были глаза феникса.
- Помоги мне, - прошептала она одними губами.
И только сейчас я заметил, что лицо её очень белое, и тело покрывают порезы. Я осторожно подошёл к ней и убрал руку от груди. Там было три глубоких пореза, из которых сочилась кровь, и полотенце было мокрое и красное. Я молча поднял её на руки и понес в спальню. Положив ее на постель, я включил прикроватную лампу, и мне открылась страшная картина: одеяло было изорвано, вся постель была измазана кровью.