— Как ушла?
— Очень быстро. Я даже сказать ничего не успела.
— Уверен, ты и не пыталась, — он спешит к входной двери.
— Егор, подожди, — она останавливает его, схватив за локоть. — Нам нужно поговорить, — с мольбой во взгляде она смотрит на него. — Наедине.
— Мне с тобой говорить не о чем — он выдергивает свою руку. Отходит на несколько шагов назад. Но её взгляд не даёт ему уйти. И он мысленно ругает себя за это.
— Киреев, у меня самолет через три часа. Пожалуйста, выслушай меня, — устало произносит она. — Это вопрос жизни и смерти.
Егор набирает номер Яны, но она не берет трубку. Хорошо, что не отключила телефон, думает он. Печатает сообщение:
«Яночка, ничего не придумывай. Всё объясню, скоро буду».
Посмотрев на неубедительный текст, пишет следующее:
«Люблю».
— Рассказывай, чего тебе в Израиле не сиделось? — говорит он, смотря на то, как сообщения доставлены и прочитаны.
— Ты женат?
— Тебе какая разница. Не думаю, что ты примчалась сюда, чтобы спросить меня об этом.
— Ты прав. Я к тебе по — другому делу — она проходит на кухню и присаживается за стол.
— Говори быстрее, — он встает напротив неё. Смотрит сверху вниз. — Я тороплюсь.
— Я не знаю, в курсе ты или нет, но у нас с Мишей родилась дочь.
— Не интересуюсь жизнью предателей.
— Её назвали Юлей.
— Поздравляю, — безрадостно произносит он.
— Неделю назад Миша с дочкой попали в аварию. У Миши сломана нога и легкое сотрясение мозга, а Юля…, - её губы дрожат, она едва сдерживает слёзы. — Юля, она в коме, — он только сейчас замечает её осунувшуюся осанку, печальный взгляд.
— Мне очень жаль, Олеся, — эта новость дезориентирует Егора, вся ненависть к этой женщине мгновенно улетучивается куда — то, уступая место состраданию и сочувствию. — Тебе нужны деньги? Сколько?
— Дочери срочно необходимо сделать переливание крови, — продолжает она, опустив глаза.
— Сколько нужно? — он, действительно, готов отдать все свои деньги, чтобы помочь этому ребенку.
— Мне нужны не деньги, мне нужен ты, — она пристально смотрит на него, решительно, цепко, что он не в состоянии отвести от неё взгляда.
— Не понял.
— Я, как донор не подхожу ни по группе крови, ни по показаниям, сама только с операционного стола, перенесла операцию по удалению матки. — Егору становится жутко жаль её, ведь если она потеряет дочь, другого ребенка у неё не будет никогда.
— Миша? — сиплым голосов, спрашивает Егор.
Она не отвечает, отводит взгляд в сторону.
— У неё четвертая отрицательная. В банке крови нет такой. Врачи говорят, что идеальным донором может стать её отец.
Пауза между ними затягивается. Она молчит, он переваривает сказанное ею. У Егора четвертая отрицательная, и он точно помнит, ещё со времен школьных медосмотров, что у Мишки вторая положительная, впрочем, как и у Олеси. И если он правильно воссоздает в памяти уроки биологии, то у двух родителей со второй группой крови может родиться ребенок с первой, либо второй группой. А у Юли четвертая…