— Не утруждайтесь, — обрывает её Алина. — От вас я точно таких слов не жду.
— Почему? — удивленно спрашивает женщина.
— Вы бы с удовольствием станцевали на её могиле, — неожиданно даже для себя самой Алина произносит эти слова. — Наконец, вздохнули с облегчением.
— Ошибаешься.
— Да ладно, вы ещё скажите, что вы были подругами.
— Нет, мы никогда не были знакомы, — Надежда залпом выпивает содержимое своего бокала и наполняет его снова.
Тянуть с разговором уже бессмысленно и Алина решает узнать всю правду из первых уст. Слишком долго она жила в неведении и придуманном мире.
— Как давно вы знаете, что у вашего мужа есть вторая семья?
— Я узнала, когда тебе было четыре года, — быстро отвечает женщина, взгляд её тяжелеет, наполняется тоской и болью.
— Как вы можете жить с ним после этого? Больше двадцати лет?! Неужели вы себя не уважаете? — Алина выплескивает на неё своё негодование.
— А мать твоя уважала себя? Её ж не смутило, что мужчина, которого она соблазнила — женат. Она, не задумываясь, влезла в чужие отношения, строя своё счастье, — резко отвечает Надя, но через мгновение будто опомнившись, замолкает. — Я не хочу ни в чем обвинять Любу, и не для этого пригласила тебя.
— Для чего же?
— Я хочу, чтобы ты простила отца.
— У меня нет отца.
— То, что случилось в прошлом это история моя, его и твоей матери. Не надо судить чужую жизнь, девочка. Мы её прожили так, как смогли. Не выноси свой приговор, ничего не зная о том, как всё было.
— Вы хотите, чтобы мы сейчас стали одной дружной семьей?
— Я хочу, чтобы ты хотя бы отвечала на его звонки. Он страдает. Больше двух лет избегаешь его, так нельзя.
— А врать мне всю жизнь можно было? Он страдает! А вы не страдали всю эту жизнь? Честно, расскажите мне, как вы жили с этим?
— Как я жила? По — разному. Нельзя сказать, что я была несчастной всю жизнь, были моменты безграничного счастья. Это жизнь, Алина. Она разная. Не смотря на всё, что было хорошего и плохого, я ни о чем сейчас не жалею. Никого не виню и ни на кого не держу обиду. Я просто живу и люблю своего мужчину. Я люблю его с самого детства. Мы с Димой были соседями, сначала друзьями, потом дружба переросла в нечто большее. Он был во всем для меня первым. Мы поженились, как только нам исполнилось восемнадцать. Через три года после свадьбы я забеременела. Родила Егора. Роды были очень тяжелыми, врачи сказали мне, что я больше не смогу иметь детей. Вот тут наш брак и треснул. Я замкнулась. Считала себя ущербной, неполноценной, ведь Дима всегда мечтал о большой семье, а я не могла ему этого дать. Полностью посвятила себя ребенку, тряслась над ним, как над хрустальным.