— Ага, еще в бурку замотайте!
— Хорошая идея, кстати. Но чужих невест я не только не целую, но и не краду. Садись на Вавилона.
Копыта коня утопали в снегу. Лена мелко дрожала от холода. Аслан придерживал ее одной рукой, хотя она считала, что это излишне, но промолчала.
— Когда на свадьбу позовёшь, Лена? — раздалось над ухом.
Тупиковый вопрос.
— Как только так сразу.
— Очень странные у вас женихом отношения. Не замечал, чтобы ты к нему на свидания бегала.
— Нормальные. Не страннее, чем у некоторых. А на счет свиданий… Он… Его сейчас нет в республике. И вообще, что за допрос?
— Не допрос, а светская беседа. Возможно, я обдумываю твое предложение о бурке, — Аслан хмыкнул.
Его горячее дыхание коснулось щеки.
— Ничего я вам не предлагала.
Впереди в окнах домов зажглись теплые желтые огоньки. Лене очень хотелось оказаться у пышущего жаром очага. И подальше от Аслана.
Их встретил Джамал. Помог Лене спуститься с Вавилона.
— Напоите нашего горе спасателя горячим чаем, — насмешливо произнес Аслан.
— Все сделаем в лучшем виде, — уверил его Джамал. — Пойдем, Лена. Софья Тимурик ждут тебя.
Глава 27. Дохтур
Следующий день принес с собой два подарка. Первый, несомненно, приятный, но ужасно бесполезный заключался в том, что, наконец, выглянуло солнце. Его свет ослепительно искрился на снегу и привносил в жизнь немного радости.
Второй, обозначился болью в горле, глухим кашлем, ознобом и сетованием на свою вчерашнюю глупость. Хотя, положа руку на сердце, Лена была уверена, что поступок был скорее отчаянным, чем глупым.
Она слонялась по дому, закутавшись в одеяло и собираясь с силами, чтобы отправиться в сарай за дровами для растопки печи. В таком состоянии ее и застала Софья. Она уложила Лену в кровать. Через некоторое время в печи плясал рыжий огонь, согревая дом.
Пришла бабушка Икиан и принесла с собой ароматный бульон. Пока Лена пыталась есть, бабушка Икиан жаловалась:
— Аслан нэ разрэшил араку с пэрцем тэбе дать. Сэйчас он придет.
Голова, трещавшая с утра от жара, заболела еще сильнее. В висках заломило. Только Лена хотела возразить против нового визитера, как раздался деликатный стук в дверь. Она, облегчённо вздохнув, передала тарелку с недоеденным бульоном бабушке Икиан. Раскашлялась, пытаясь сказать, чтобы никого к ней не пускали. Множество желаний пролетело в ее измученном сознании за эти несколько мгновений и среди них главная, нелогичная, но такая женская мысль: «Не хочу, чтобы он видел меня растрепанной!»
Софья посмотрела на Лену укоризненно и громко произнесла:
— Войди.
Аслан зашел в комнату. В руках нес аптечку. Он присел на стул у кровати, который ему уступила Софья, взглянул внимательно на Лену, которая пыталась исчезнуть под пушистым одеялом. Его прохладная ладонь прошлась по лбу, погладила щеку. Лена закрыла глаза и нахмурилась, боясь выдать присутствующим, каким неистовым трепетом отзывались в ней его прикосновения. И повторяла себе как мантру: Он бабник.