Дилипец — впрочем, он мог принадлежать и к любой другой из трехсот семнадцати гуманоидных рас.
— Мы открыты, — сказал он мягко. — Присядешь?
Я смутилась.
В его словах и поведении не было ничего угрожающего или неприятного. Да и вообще, место мне понравилось… Вот это и смущало. Я совсем не умела вести себя… в нормальной жизни с нормальными людьми.
Но, решившись, кивнула и села на выращенный перед круглой стойкой стул.
— Я Мирр.
— Аррина.
— Давно в Аджерскире?
— В общем-то… первый раз. Учусь в Академии…
— Ты будешь пилотом? Вот это отвесно! И с этим городом тебе повезло — я здесь родился и обожаю его. Пусть до столицы нам далеко, но это не значит, что мы хуже…
Продолжая болтать и задавать ненавязчивые вопросы, Мирр что-то смешал в высокой прозрачной трубочке, а потом торжественно вручил мне.
— Для начала — моя фирменная шипучка.
Я с подозрением покосилась на многослойную жидкость.
— Все лицензионное, не думай, — рассмеялся парень. — Могу сертификаты показать. Я первое время на пси-коктейли планировал упор сделать, а потом даже перестал закупать ингредиенты — сюда приходят не за этим.
Оказалось, что этот бар достался ему «в наследство» от дяди, который уехал в столицу, увлекшись совершенно иной деятельностью. А Мирру вдруг понравилось управлять подобным заведением, и он довольно много времени теперь проводил, выискивая необычные записывающие кристаллы. И даже получал с таких находок отдельный доход.
Записывающие музыкально-танцевальные кристаллы вставлялись в специальный обод на голове и передавали в мозг сигналы, благодаря которым человек оказывался в особом времени-пространстве, внутри музыкальных снов и танцевальных ритмов, мог двигаться, как двигаются профессиональные танцоры, среди проекций и собственного настроения.
— Я как раз собрался тестировать парочку новых — только привезли. Хочешь? Довольно редкие вещи из Сияющей системы…
Ошеломленная его напором, я кивнула и провалилась…
…Лед.
Вокруг искристый лед. И ветер звенит среди бесконечного множества сосулек. Они отзываются тонкими нотами. Схвачены детскими ручками в теплых варежках. Выбивают ритм.
Песнь льда разбавлена глухими ударами барабанов и звонкими бубнов. И пением. Низкое, горловое, древнее, приправленное глубинным Зовом. Почти без слов, но со смыслом, понятным каждому.
Зов жизни. Приветствие солнцу. Радость от того, что тающее море снова кормит своих детей.
Стук ладоней. И движения рук, как у птицы. И движение тел, как у вьюги.
Не хорэлие-э-эй…
Инзелехэркарэ-э-эй…
Мы выходим медленной поступью, останавливаясь и поводя головой, шеей, хлопая в ладоши. И встаем неполным кругом вокруг очага, единственного источника тепла на этой планете, делая мягкие движения то плечами, то бедрами, пристукивая ногами в меховых сапожках, звеня бусами в косах, осторожно глядя на мужчин, что наплывают волнами, зверями, припрыгивающими рядом.