Так что когда в мой «валик», как мы называли учебные околопланетные посудины, зашла троица первокурсников, я только скрипнул зубами… И задохнулся, увидев, кто именно отправится в полет на спутник Дилипа, чтобы найти зашифрованную пока цель и достать специальный маячок…
Широко улыбающаяся парочка, уже тянувшая свои руки к рычагам взлета и… Аррина, глядевшая на всех с достойным раздражения равнодушием.
Я потребовал внимания и осторожности от экипажа и начал стандартный инструктаж, стараясь не смотреть на нее, такую… невероятную в черном, текучем скафандре, который, кажется, даже обрисовал её соски.
Какой идиот придумал эту форму? И почему я никогда не замечал, насколько та облегает?
Аррина вела себя спокойно, не суетилась, выполняла все указания без тупых вопросов и одним этим заслуживала уважения… Но, бездна, то, что я чувствовал к ней, было точно не уважением!
Пришлось сфокусироваться на рутинных обязанностях, на вылете. Мы взяли курс на Пан-дилип, славящийся своими пылевыми бурями и неожиданными камнепадами.
Лететь оказалось довольно долго — «валики» не имели скоростных двигателей, — и это время можно было потратить на дешифровку сообщения. Чем мы и занялись, усевшись за большой стол и закрепившись в креслах с помощью специальных запоров. Точнее, занялись они, споря, изучая набор знаков — инструктора всегда подкидывали новый шифр, — пытаясь разложить координаты и прорисовать маршрут. Я же, сделав вид, что неучастие капитана — часть задания, просто смотрел на девчонку, наслаждаясь уже самим фактом нахождения рядом…
Вдыхал ее запах.
Любовался пухлыми губами и нервными движениями рук — она чувствовала мое внимание, но ничего не могла с этим поделать в замкнутом пространстве. И радовался, что стол и капитанская форма, предполагавшая помимо комбинезона специальный пояс с различными инструментами, скрыла мой стояк.
Расшифровка заняла весь перелет. Мы прервались только на энергетический перекус, ну а дальше я сел у обзорной панели и с помощью помощника направил учебный транспорт в нужную точку. И почти не удивился, когда на левой оконечности корабля что-то взорвалось и загорелось, из-за чего звездолет дал резкий крен.
Одним из лозунгов Академии было «Обучение на реальности». И само обучение, и реальность с каждым годом становились все жестче — так что плата за кадетов была обоснованно высокой. Угробить звездолет, только чтобы проверить, как мы поведем себя в подобной ситуации, могло позволить себе далеко не каждое учебное заведение. Смертельной опасности в этом не было, но… поваляться на реанимационных мероприятиях в медотсеке и упасть в рейтинге никому не хотелось.