Я не хотела говорить, потому что… потому что не знала, как он воспримет факт, что в моей жизни было слишком многое, в том числе и хладнокровное убийство.
Не из самообороны, не в пылу битвы, не потому, что я спасала мир.
А потому что мне понадобилось… унять собственную боль и избавиться от существа, само присутствие которого на одной со мной планете выворачивало наизнанку. От того, кто в те дни олицетворял все худшее, что произошло со мной в жизни.
Я убила ради собственного морального освобождения…
И чем была лучше тех, кого презирала и ненавидела?
Гард же… Да, он был стражем, и у меня не возникало иллюзий по поводу морально-этических норм этой расы. Но они были не худшими во Вселенной. А он… далеко не худшим стражем… и человеком. А может, и лучшим. Почему-то именно ему, тому, кто стал мне удивительно дорог (опаснейший путь, на который я ступила добровольно, просто не понимая, на что соглашаюсь), мне было страшно признать правду.
Из-за того что он мог поступить с этой правдой и со мной, как поступают с разорванным отсеком звездолета, даже если там есть живые существа. Блокируют и отделяют, выбрасывают в космос… Чтобы выжили остальные.
Я набрала воздуха и максимально ровно сказала:
— За Грумером.
Непроизвольное сокращение мышц плеч и груди показали, насколько его напрягли эти слова. Неужели… Но я тут же почувствовала, что он расслабляется и снова обтекает меня всем телом, прижимая еще ближе.
— Хорошо, — выдохнул мне на ухо. — Значит, мне не придется самому туда идти…
Меня затрясло от понимания, что именно он хотел сказать. Что-то потекло по щекам, и я дотронулась до лица, а потом с удивлением перевела взгляд на мокрые конники пальцев.
Плачу?
Разве я не разучилась это делать?
Но я и правда плакала. Тихо, тоскливо, капля за каплей выдавливая обиду на судьбу — даже не предполагала, что её скопилось так много. Капля за каплей возвращая доверие к жизни. Чувствуя, как освобождаюсь так же, как в танце…
Но в танце я была свободна ото всех.
А в этих слезах — от себя и неласковой части своего прошлого.
Гард ничего не говорил. Только покачивал в своих объятиях… А когда я затихла, осторожно поднял мое лицо за подбородок и поцелуями высушил кожу…
Нежно поцеловал меня в губы… А я ответила на поцелуй.
Мы занимались любовью тягуче, глядя друг другу глаза в глаза, не разлепляясь ни единым сантиметром наших тел. Его руки обхватывали мою голову, торс и ноги надежно фиксировали на кровати, а взгляд держал крепче, чем все остальное… Но ему не было в этом необходимости. Потому что я обвила его руками и ногами и сжимала внутренние мышцы так, будто хотела, чтобы он навечно остался во мне.