Я вела их… с семи? Девяти?
И там было все, что касалось магии, в том числе и родовой.
От наивных мыслей детским почерком, где я рассказывала о мечтах «стать великим магом и спасти мир» до боевых заклинаний, которые сделались доступны, когда мне исполнилось семнадцать. От зелий, тщательно переписанных из старинной и редкой книги, до разрозненных листков из семейной библиотеки, на которых свои находки записывала бабущка и дедушка.
Я собиралась быть готовой к завтрашнему «экзамену». И собиралась была попасть на Игру.
О нет, вовсе не потому, о чем подумал Вальдерей и окружающие… Он, кажется, так и не понял, что отношение ко мне и мое положение волновали меня, но… гораздо меньше, нежели судьба моих родных.
Но Игра будет проходить совсем недалеко от приграничного города, в котором пропал мой брат. И если Питер-Дэмиен не найдет меня за два оборота… что ж, у меня будут все шансы, оставаясь якобы послушной воле великих, попытаться найти его самой.
Что касается моего будущего капитана — а я запретила себе думать, что могу проиграть завтра — то мне стоило разучиться быть такой… чувствительной по отношению к нему, если я хотела, чтобы наши отношения и дальше развивались по заданному направлению.
Я планировала использовать его — и стоило на этом остановиться. Даже в мыслях.
Он будет лишь моим проводником в тот город и… в новый мир простолюдинов и аристократов первого поколения. Мир, который я прежде весьма успешно избегала. Но в который меня с такой легкостью выбросили. Что ж, если все эти люди, начиная с Его Величества да Мальядо-Бенисио Одивеларского считают, что я сломаюсь от того, что у меня забрали слуг, блестящие камушки и длинную подпись для писем, то они ошибаются. Я найду способ выжить и здесь, к тому же…
Со мной воспоминания. Сила осколков каждого из моего рода. И вера и надежда на то… что мы с Питером сумеем вытащить и себя, и наших родителей.
А внешние атрибуты… на то и внешние, что с ними расставаться гораздо легче, чем с внутренними убеждениями.
Половину ночи я готовилась, вторую — переживала за результат. Но к одиннадцати утра на полигон, где с разрешения ректора планировали проводить отбор, подошла спокойной и уверенной в себе.
И одетой соответственно, точнее…
Прибывшие туда же старшекурсники смерили меня недоуменным взглядом.
Все, даже пятерка — четверка на данный момент — были одеты в удобные широкие штаны, перехваченные у щиколоток, длинные рубахи с портупеями и укороченные сапоги — как мы и занимались на полигоне. Я же надела парадную боевую форму.
Белоснежную рубашку, обтягивающие брюки, которые одно время даже хотели запретить носить женщинам, и ярко-синюю накидку с золотыми шнурами.