— Это правда?
— Увы, да.
— Но… как же так. Это невозможно…
— И тем не менее…
— Если он все расскажет… Это катастрофа. Вы понимаете, что это — конец всему? В понимаете, что мы не можем допустить…
— Успокойтесь, почтенная сестра. Все не так страшно, как кажется…
— Ничего себе, «не так страшно». Вы, сестра, просто не имеете представления о всех масштабах катастрофы…
— Имеем. И именно поэтому говорим и повторяем — ничего страшного не случилось. Пока. Подумайте сами — ну, что он может сделать один? Он ведь всего-навсего мужская особь. Одинокий мужчина в чужом и чуждом ему мире…
— Мире мужчин. Мире… самцов, которые только и ждут, чтобы напасть на нас. Они спят и видят уничтожить Миссанрею. Мы вынуждены постоянно защищаться…
— Не говорите нам, сестра, что мы должны делать. Мы делаем все возможное. И именно поэтому позвольте повторить — ничего страшного не произошло. Он не сможет выжить в мире мужчин. Только не он. Его либо уничтожат, либо он вернется сам. Вы же знаете своего мужа?
— Да. Знаю, но… А вдруг?
День закончился, но верилось в это с трудом. Слишком много нового и неожиданного свалилось на них, и сотня молодых мужчин и женщин пребывали в легком возбуждении. Несмотря на то, что празднование уже официально завершилось — то есть, из столовой они под присмотром сержантов прошли в казармы и устроились каждый в своей нише, оставив высшее руководство гулять в одиночестве, — везде горел свет, двери-ширмы спальных ниш были раздвинуты до отказа, и по коридору взад-вперед ходили люди. Недавние абитуриенты, только-только принятые в ряды Военно-полицейской Академии Вангеи, все еще переживали недавние события.
— Неужели все закончилось? — вздыхала высокая подтянутая девушка, одна из немногих, кто, как к себе домой, заходил в мужское крыло спальной казармы. Большинство ее подруг толпились на границе между женским и мужским отделениями, ожидая сигнала к отбою. — Я не верю.
— Правильно не веришь, — возразил ей плечистый красноглазый крепыш с ежиком светло-желтых, слегка вьющихся волос, которые странно смотрелись на его темно-лиловой коже. — Все только начинается.
Кроме внешности, приезжего с другой звездной системы в нем выдавал резкий акцент.
— Завтра подъем чуть свет и муштра-муштра-муштра, лишь изредка прерываемая учебой, — промолвил он.
— Ну и что? Мы же этого хотели, не так ли?
— Хотели… сами не зная, чего. — откликнулся еще один юноша.
— Эй, отставить паникерские настроения. — к ним присоединился еще один тип, тоже высокого роста, но худощавый и гибкий, словно прирожденный акробат. Цветом кожи он походил на девушку, как родной брат, но черты его лица, резкие, какие-то нарочито острые, выдавали еще одного приезжего. — Мы знали, куда поступали…Мы этого хотели.