— Он с ума сошел, — покачал головой Чев-Чень. — Первые три вопроса… на них мы отвечали еще при поступлении.
— А вот эту тему, — Суаза Смелый ногтем подчеркнул вопрос номер двенадцать, — он мне сам объяснял потому, что я ничего не понимал. Как же так?
Лейа тряхнула головой, словно от встряски могла появиться нужная мысль. Зачем Айвену было сознательно проваливаться на экзамене? Ему не хотелось учиться? Или дело действительно было в том, что он прикрывал чужака?
Под потолком мигал глазок инфракрасной камеры. Она включилась автоматически, едва в деканате сработали датчики движения. Еще несколько секунд, и пошла запись, а в одной из соседних комнат тихо звякнул колокольчик.
Трое сидевших в креслах людей — двое мужчин и женщина — резко выпрямились. Всмотрелись в экран.
— Вот видите, я был прав, — сказал старший мужчина, в мундире полковника. — Они все-таки сюда добрались…
— Ага, — кивнула женщина, — после того, как мы сняли практически всю сигнализацию и удалили дежурных. Да тут и грудной младенец бы справился…
— Не скажите. Все должно было выглядеть естественно. Никаких растяжек, мин-ловушек и часовых, которых необходимо «снять», — покачал головой полковник. — Мы же не на войне…
— К несчастью, — ядовито воскликнула женщина. — Командир, вынуждена вам заметить, что мы готовим все-таки «звездных котов», элиту спецназа. И создавать им тепличные условия противоречит уставу.
— Никто не говорил о тепличных условиях, кептена, — парировал полковник. — Перед курсантами стояла другая задача, и они с нею блестяще справились. Они приняли решение — и осуществили его… Старт Смон, вы все сделали правильно, благодарю за службу.
— Служу империи и разуму. — отчеканил тот, вскакивая и вытягиваясь по стойке «смирно». Полковник взмахом руки разрешил ему сесть. Он выглядел довольным.
— Не понимаю, чему вы радуетесь, — проворчала кептена Ким. — Они нарушают устав…
— Они помогают своему товарищу… которого вы своими подозрениями едва не довели до нервного срыва. Эта эскапада курсанта Гора…
— Всего-навсего истерика слабачка. Нормальная реакция труса…
— А мне так не показалось. Вы, кептена, поставили перед парнем невыполнимую задачу — предать одного из своих товарищей…
— Вычислить шпиона и диверсанта… теперь это называется так? Вот что значит всеобщая толерантность. Она нас когда-нибудь погубит, помяните мое слово. Мы стали слишком либеральны, слишком терпимы к проявлению чужой слабости, низости, инакомыслию… Империя сильна, когда она монолитна…
— Единообразна и монохромна, — кивнул полковник. — Такие периоды в нашей истории уже бывали, кептена Ким. Тотальное закручивание гаек и устранение — иногда физическое — любых проявлений свободы воли чуть было не привело к полной деградации общества…