— И ты даже не написал им, что идешь добровольцем?
— Нет.
— Но…что, если Джон прав? Что, если…
— Я не иду на войну.
От удивления Суаза Смелый даже не сразу ему поверил.
— То есть, как не идешь?
— Вот так. Решил остаться. Доучусь спокойно…
— Но это… это… Ребята. — заорал он. — Айвен не идет с нами. Он остается в Академии.
Родичи были забыты. Все мигом сбежались, окружив двух парней. Суаза Смелый придерживал Айвена за локоть, словно боялся, что тот сбежит.
— Он не идет. Слышите? Он никуда не идет. — повторял он, как заеденный. — Он остается здесь…
— Вот это да. — воскликнул Джон Пейн. — Кто бы мог подумать. Струсил?
— Просто не хочу.
Лейа, протолкавшаяся в первые ряды — это было сделать нелегко, потому что на одном локте девушки висела мать, а за другое цеплялась бабушка — не верила своим глазам и ушам. Айвен Гор стоял, как скала, среди бушующего моря, спокойно посматривая на окружающих. Девушка могла поклясться, что в его глазах был отнюдь не страх. Там было что-то другое.
— Это неправда, — прошептала она. — Этого просто не может быть.
— Может, — кузен Смон оказался рядом. — Это ведь личное дело каждого… кто достоин того, чтобы называться «звездным котом».
Лейа покачала головой. Она решительно отказывалась что-либо понимать.
В город пошли только час спустя, и то большой толпой, растянувшейся на полдороге. Академия располагалась в отдаленном районе города, практически на окраине, на границе между зеленой и промышленной зонами. С центром ее связывал рейсовый аэробус, ходивший два раза в сутки — утром он привозил тех профессоров и гражданских работников из числа обслуживающего персонала — поваров, уборщиков, ремонтников — которые жили «на гражданке», вечером отвозил их обратно. В дни увольнительных добавлялись два рейса — сперва отвезти курсантов в город, а потом забрать их обратно. Количество мест в аэробусе было ограничено, и поэтому увольнительное получали не все и не каждый выходной.
Этот рейс был исключением — сначала к воротам КПП были доставлены те посетители, кто не имел своего транспорта, а потом они же вместе с курсантами поехали обратно. В результате в салон набилось столько народа, что лишь всем женщинам хватило сидячих мест.
Лейа не поехала со всеми — ее отец прибыл на собственной машине, прихватив почти всех родственников. Девушка сидела между матерью и бабушкой, которые наперебой пытались отговорить ее от этой «ужасной затеи».
— Милая моя, — в третий или четвертый раз уже повторяла мама, — я все понимаю, это семейная традиция. Все Смоны служат. Я, правда, сама экономитска, но твоя тетя — военная связистка, твоя бабушка — военврач запаса, но чтобы десант… и передовая… Ты могла бы остаться при штабе…