Глухов только теперь осознал, что у телевизора выключен звук.
— А ты чего это без звука смотришь? — спросил он у жены.
— Да осточертело слушать, как тебя и Радова склоняют на все лады! — раздраженно ответила Вера Павловна. — Ведь тебе же за это не поздоровится. А представь, каково Миле это все увидеть!
— Какой Миле? — опять испуганно переспросил Глухов.
— О боже! Что с тобой?! Мы о дочери с тобой говорим, о Миле…
— Ну да, — кивнул Глухов, — но я думаю, что она там, в Америке, такими вещами не интересуется.
— Она не интересуется, так ею могут заинтересоваться! Ты видел, какими ненавидящими глазами смотрят эти черные! Они же мстить будут! Они не только тебя, меня, они и Милу искалечить могут!
И опять Глухов поймал себя на том, что при имени Мила, хотя жена говорила об их дочери, у него возникала одна-единственная ассоциация — любовница.
— Да перестань ты! Она же далеко, она же за океаном!
— А ты знаешь, сколько их там?!
— Слушай, Вера, по всей стране сейчас такие же жуткие терки с нерусскими идут. Так что никто не будет специально меня и мою семью гнобить. Не бойся ты! И потом, если бы мы не перевели стрелки, толпа пошла бы крушить мой кабинет. А может, и особняк. Ты же помнишь, сколько писали о нем!
— Я думаю, что и в Москве эти картинки не очень-то понравятся! — вздохнула Вера Павловна.
— А вот про это я как раз и хотел с тобой поговорить! — сказал Глухов, усаживаясь напротив жены в кресло.
— Не поняла… — пробормотала Вера Павловна, поднимая глаза.
— Ради своей безопасности, точнее, безопасности нашего имущества я думаю, следует переписать особняк на тебя, — выпалил Глухов, не решаясь глянуть жене в глаза.
— Что, рыльце в пушку? — спросила жена с явной издевкой.
— Вера, все очень серьезно… — покачал головой Глухов и, подумав, добавил: — На мое место уже готовят человека.
— На твое место?! Человека?! — повторила Вера Павловна и побледнела.
— А ты думала, что я в своем кабинете навечно воцарился? — пожал плечами Глухов.
— Нет. Но ты же сам хвастался, что тебя Москва поддерживает, — напомнила жена.
— Вчера поддерживала, а сегодня, может, у нее совсем другие планы… Попробуй разберись! — махнул рукой Глухов.
Разговаривая с женой, он положил свой мобильник на журнальный столик. И когда тот звякнул эсэсмэской, жена первой схватила его и тут же изменилась в лице.
— Что, что это такое?! — покраснев, закричала она.
— А что там? — спросил Глухов, стараясь сделать вид, что ни о чем не догадывается.
— Так вот почему ты все время переспрашиваешь у меня, какая Мила! — продолжала возмущаться жена и, глядя на дисплей, прочитала: «Котик, твоя киска Милка ждет тебя. Уже без трусиков».