- Anna, dejanos a tu hombre a solas. Y tu, querida, vete tambien. (Анна, оставь нас с твоим мужчиной наедине. И ты, дорогая тоже уйди) – мы с мамой покорно покидаем комнаты.
Чувствую, что мои родители прилетят в Питер первым же рейсом.
Евгений
Два часа мы общались с ее отцом. И я не стал ему лгать, я рассказал ему правду. Показал фото Ирины, рассказал о моем личном расследовании и о посещении родильного дома. Включил запись с телефона, на которой звучала признательная речь заведующей родильного отделения. Я его записал тогда, сам не знаю зачем, скорее по привычке, я всегда записываю важные беседы. Сработал годами выработанный рефлекс: разговор – запись. Александр был в шоке от услышанного признания женщины. Несколько минут он просто не мог говорить, хватал ртом воздух, а я боялся, что он отдаст Богу душу прямо на моих глазах. По моей вине. Но обошлось, к моей радости.
Сейчас я сижу на кожаном диване своего кабинета, потягиваю виски и вовсе не для удовольствия, а чтобы прийти в себя. Мне кажется, что лампочки, вмонтированные в потолок, могут взорваться от повисшего в воздухе напряжения. Разговор с Александром был очень сложным, и я уже не однократно прокручиваю его в голове:
- Анна знает о том, что они с Ириной сестры?
- Нет, вы первый человек, кому я рассказываю эту тайну.
- Почему мне?
- Во – первых, не хочу начинать наше знакомство с вранья. Я действительно выкрал Анну прямо с улицы, так как перепутал ее с сестрой. Во - вторых, вы имеете право знать, что ребенок, которого вы считаете умершим, жив и здоров. Не могу сказать, где она, сам бы хотел знать. Но, увы.
- Моя дочь, для вас всего лишь замена … законной жены? – выдвигает свое предположение отец. И он имеет право спрашивать подобное. Я бы, как отец, тоже задал его.
Александр не смог назвать Иру своей дочерью. Хотя было видно, как ему тяжело говорить о ней. Вены на его висках вздулись, кожа лица приобрела багровый оттенок.
- Нет. Скажу честно. Ирину я никогда, как выяснилось, не любил. Она эффектна, сексуальна, раскована. Я стремился обладать ею. Это, да. Поэтому закрывал глаза на ее измены, они меня не ранили, так как меня задевают просто мысли о том, что у Анны будет другой. От этих фантазий у меня сразу глаза кровью наливаются. Выходит, что Аню я, действительно, люблю. Аня – она другая. Домашняя, уютная, милая, нежная, но при этом дерзкая и упрямая. Она невероятная. С ней мне комфортно и спокойно. Мне хочется возвращаться с работы домой или вообще не ходить на работу. Мне хочется засыпать и просыпаться рядом с ней.