Начал он с того, что связался со мной. Моя слава удачливого полководца распространилась далеко за границы Швеции, благодаря грамотно проведенной пиар-компании. Ну а я помог Михаилу Васильевичу вести переговоры о найме войска. И тут были важны не только деньги, но и организация процесса. Нести небоевые потери, теряя профессиональных солдат, никто не хотел. Эдак, пока до Крыма дойдешь, вся армия кончится.
Я сам настоял на контроле за снабжением и гигиеной. Скопин-Шуйский клялся, что если поймает казнокрадов, казнит самым жестоким образом, но… может оказаться уже поздно. И смерть зарвавшегося дельца никак не поможет солдатам, оказавшимся в окружении врагов с голой задницей.
Помните, что Суворов про интендантов говорил? В любую историческую эпоху, в любой армии мира, его слова актуальны. Так что нужно было пресечь совсем уж большие злоупотребления. Все-таки, война на европейском театре действий и в Крыму — это две очень большие разницы. Нужно быть готовым ко всему — и к внезапным атакам, и к пожарам в степи, и к тому, что отравят все попутные колодцы.
Я, несмотря на призывы Скопина-Шуйского в Крым не потащился. Своих дел по горло было. Никакая реклама не могла сделать из меня реально хорошего военачальника, так что я предпочел не мешать. У русского царя имелся Делагарди, который уже был пожалован и чинами, и благами. И уж он точно будет талантливее меня.
Бывший шведский подданный сменил не только гражданство, но и религию, и именовался Яковом Павловичем. А Михаил Васильевич уже прикидывал, на какой бы родственнице его женить, чтобы окончательно привязать к новой родине. Хотя Делагарди и без того жаловаться было не на что. Шутка ли — первый иностранец, получивший назначение главным воеводой над царским войском!
— В Швеции он такого точно не добился бы, — ворчал Густав.
— Это ты зря. Историю я, конечно, не слишком хорошо помню, но про Делагарди читал. Вроде бы, он аж до фельдмаршала дослужился, — возразил я.
— Но не стал же ближайшим другом короля!
— Что да, то да.
— Михаил Васильевич слишком уж его привечает…
— Но и Делагарди верен ему, как пес, — напомнил я. — Оба отъявленные авантюристы и талантливые военачальники. Не удивлюсь, если побратались где-нибудь на поле боя. Старинные воинские традиции живы и в России, и в Швеции.
— Уж сколько сотен лет царит христианство, а языческие традиции все живы, — неодобрительно пробормотал Густав.
— Даже больше, чем тебе кажется. Просто часть из них христианство вынуждено представлять, как свои собственные. Если получается.
В своей прошлой жизни я проводил школьные каникулы в глухой деревеньке. И повидал там много интересного. Даже та борьба с религией, которую вел Союз, не нанесла такого вреда традициям, как последующий пофигизм. До сих пор жаль, что я не записывал того, что слышал и видел. Но тогда это не казалось важным и интересным.