- Доказательств маловато, а человек большой, - в тон ей отвечаю я. - Разобраться нужно сперва. Убедиться самой. Это все давно было, почти три седьмицы лет прошло. Ничего стражам я не докажу.
- А ты изменилась, темница, - вдруг сказала моя собеседница.
- С чего бы вдруг?
- Холода больше стало. Ладно, что толку болтать, - женщина резко оборвала саму себя. - Говори еще раз, что требуется и когда.
Я объяснила, как могла, довольно путанно, потому что, честно говоря, сама не знала толком, что именно мне нужно.
- Проникнуть за ограду, на личную территорию самого инквизитора, да еще и в компании с тобой... Это может многим грозить. Ключей у тебя же нет? В дом не вхожа?
- Нет. Но дверь я открою.
- Конечно, откроешь, - кивает женщина. - Что ж. Двое придут, к пятому дому по той же улице. Будут в час после полуночи. Имен не скажу, не надо тебе их имена, да и им твое без надобности.
- Они будут знать... про меня?
- Конечно, нет, темница, что за глупые вопросы? Никто не должен знать про тебя, люди болтливы, трусливы и ненадежны, слухи распространяются быстро. Будь осторожнее. И я буду молчать.
- Вы тоже придете?
- А какой от меня там прок? Да и далеко это, добираться трудно. Я тебя завтра буду здесь ждать. Несколько часов ничего не решат.
- Не боитесь, что обману, сбегу?
- А ты пообещай, - тихонько, но жадно произносит слепая, ведя в мою сторону носом, как животное. - Я знаю, тьма не нарушает обещаний.
Договор. Теперь и я заключаю с кем-то договор. Сама. Мне не страшно раздавать обещания, но я понимаю, что в чем-то уподобляюсь Шею, и от этого - мороз по коже. Впрочем, я никого не обманываю и передо мной - не ребенок. И завтра все исполнится и завершится.
- Обещаю, что приду завтра и излечу тебя, если смогу, - говорю я. Внутри сворачивается комок, тугой, тяжёлый, упругий. Ощутимый.
- Буду ждать, темница.
***
Вечер мы говорили с Ризой обо всем помаленьку, потом пожелали друг другу спокойной ночи. Напряжение чуть притупилось, чего нельзя было сказать о причине, его вызвавшей: судя по всему, мор только начинал свое скорбное шествие по Гритаку и его окрестностям. Целители предупреждали всех о признаках болезни: жар во всем теле, ломота в костях и мышцах, спутанность мыслей и ощущений, порой - неконтролируемое слюноотделение изо рта. В тяжёлых случаях жар был очень высокий, начинались судороги и - все на откуп небу.
Как обычно. В итоге, знахарка ли, целитель ли, но окончательно решает лишь небо, незрячее, высокое, далекое от мира почитающих его двуногих.
И вот, в отведенной мне "гостевой" спальне я в темноте неподвижно сидела на кровати, ожидая полуночи. Часа пешком должно было хватить, чтобы добраться до дома инквизитора.