- Уснула не в то время, порядок дня сбился, вот и расшумелась под вечер... - Саня выглядит непривычно смущенной. - А Ваду опять нездоровится, вот я вышла горсти на четыре пройтись...
- Что-то слишком часто ему нездоровится, - бросаю я и вдруг понимаю, что попала в цель: что-то в Сане отзывается на мои слова, какая-то внутренняя тревога. Может быть, заклятие Шея дало сбой, и Вад опять обратился к бутылке..? Что ж, завтра новолуние, это можно будет исправить. Сама не зная, почему, я говорю Сане:
- Возможно, у Вада найдутся силы мне немного помочь? Ремень на коробе лопнул, сама починить не смогу.
- А отец не сможет?
- Да что случилось? - не выдерживаю я.
- Не знаю, - Саня вздыхает. - Вад какой-то...сам не свой последнее время. Раздражительный, беспокойный. Даже агрессивный немного... Раньше Ниту с рук не спускал, а теперь и не заставишь... И по дому все всегда делал, а нынче - в подполе бы дыры заткнуть, крыс развелось - тьма, а он ничего. Что ни попросишь - нездоровится ему. Не знаю, Таська. Может, я сама себе надумываю...
- Может, - говорю я. - Ну, я загляну на четверть горсти, если Вад и правда нездоров, настаивать не буду.
Саня провожает меня каким-то собачьим взглядом. Так смотрит сидящий на цепи пес, глядя вслед идущему с ружьем наперевес в лес хозяину - вспоминая молодость, свободу, простор и раж погони, понимая, что это больше уже никогда не повторится.
***
"Совсем от рук отбилась" - полушутя, полусерьезно скажет мать про мои частые и поздние отлучки. Впрочем, пока она - и все остальные - не связывает их с Вилором, пусть говорит, что хочет. Какая же бредовая глупость все эти запреты на заключение брака у служителей неба..! Как будто можно отдаваться служению целиком, не имея семьи, не имея тыла, который страшно потерять, тех, за кого ежедневно возносишь молитву. Благословлять небо, отраженное в любимых глазах - это я могу понять. Но превозносить небесную гладь ради нее самой..? Что-то в этом есть неправильное. Или это мой женский взгляд? Ведь служителями неба становятся только мужчины...
Жаль, что лас Герих - явно не тот человек, с кем возможны дискуссии по внутренним правилам и устоям культа.
Я шла, прижимая к груди короб с бельем, как Саня прижимала к себе дочку. Каждому свое... Вад, очевидно, врет, притворяется, изображает болезнь, просто эта бессовестная ленивая образина свалила все дела и хлопоты на сестру под благовидным предлогом.
Свет в доме Асании не горел. Неужели и правда заболел и спит? Я поставила у дверей короб, который, кажется, стал тяжелее раза в три, и осторожно постучала в дверь. Тишина. Приоткрыла дверь и позвала нерешительно: