Я тяжело вздохнула, но затем кивнула и ушла к себе.
Домашний арест, кто бы мог подумать? Я. Я могла и думала, ещё когда только пыталась представить, как стану жить со своим господином в его доме в качестве жены-невольницы. И всё равно не смогла устоять — так что ж вздыхать об этом?
Опомнилась, схватила телефон:
"… не посадили в тюрьму".
В тюрьму?! Ради всего святого, как можно сделать так, чтобы благочестивого и законопослушного человека посадили в тюрьму?! Задала этот вопрос Пете — он не ответил, сделала кругов двадцать по комнате и опустилась на стул перед компьютером. Я знаю, что поможет мне успокоиться и взять себя в руки. Зная счастливый исход истории, стало ещё интереснее и приятнее переводить сюжет.
Дневник пани Беаты
17 мая 1968 г, утро
Ну конечно, наивная Беата, так он и оставил тебя в покое! Поверить не могу, что я оказалась столь доверчивой и глупой!
Очевидно, что хозяин просто не мог надругаться надо мной прямо там и в тот момент — он пришёл в мою комнату ночью.
Я уже успела уснуть и поначалу не могла понять, что происходит. Огромная глыба уселась на краешек моей постели и позвала по здешнему имени — Амиля. Крупные горячие пальцы коснулись моих волос, а затем — губы — виска. Щеку пощекотала курчавая борода.
Я вздрогнула и чуть не подскочила в постели. Подскочила бы, если б эта громада не помешала мне подняться.
— Чщщщ, — прошептал пан Насгулл и продолжил гладить мою голову и лицо.
— Что вы себе вообразили?! — гневно спросила я по-польски, а он забормотал в ответ что-то успокаивающее на своём языке.
Замечательно! Разговор немого с глухим!
Господин явно не намеревался отступать, несмотря на мой тон и безуспешные попытки его оттолкнуть. Его губы стали смелее, напористее, борода уже щекотала не только мою щеку, но и подбородок, и шею, и ключицы, и даже грудь в вырезе ночной сорочки.
Что я чувствовала? Страх. Одуряющий, испепеляющий, лишающий воли. К боязни этого человека примешивался ужас осознания, что вот сейчас я лишусь девственности. Уж об этом-то я довольно наслушалась от сестёр и подруг и знала, что ничего хорошего меня не ждёт. Некоторые, правда, утверждали, что потом, в следующий раз уже будет приятно, но так бывало не у всех… Да и вообще, хотелось бы, чтобы это событие произошло со мной по доброй воле, а не вот так, в виде изнасилования. В нём и без того довольно негатива…
Я пищала, толкалась и брыкалась, и в конце концов, пан Насгулл заметил моё копошение. Он приподнялся надо мной и глухо спросил:
— You want (ты хочешь)?
Я отчаянно замотала головой:
— No (нет)!