В его генетику вмешались, сделав более… Приспособленным к жизни в слабом на магическую энергию мире. Такой срок его сна обусловлен был, судя по всему, тем, что ему попытались раскачать его резерв и Искру. Получилось это с большим скрипом и теперь становилось понятным, почему он чувствовал себя так странно. Из-за того, что в мире мало энергии организму приходится её вырабатывать, что подводит к необходимости пополнять уже физическую энергию.
То есть ему увеличили потребность в еде, но уменьшили магический голод. Решение эффективное, но вместе с этим рискованное. Вот чтобы эти изменения и укрепились, его столько и продержали в искусственном сне.
Вдохнув и выдохнув, Яргум подавил вспышку злости. Он ссутулился и стал дышать размеренно. Вспышка злости прошла, оставив после себя печаль. Он теперь находится в другом мире. Единственный выживший.
Без возможности узнать, что именно случилось с его расой. С Империей. Он отрезан от всего, что было дорого. От всех, с кем контактировал и дружил. Для него всё произошло словно это было вчера, но на самом деле…
—
—
Схватившись за голову, он стал пытаться вспомнить своих родителей и друзей. Но… Ничего не получалось. Все они были, но и только. Будто его воспитывал бесформенный туман. Слышны слова, но не видны лица. Нет ничего! Он не помнил их имён. Не помнил их самих. Только обрывки, которые продолжали расползаться. Пустота. Через некоторое время он таки осознал, что это бесполезно. Оставался другой вариант… Быстро подойдя к столу, который, судя по всему, был так и перенесён на корабль, он нажал на несколько камней на нём.
Стал открываться секретная ячейка. Рука дёрнулась, дабы взять хранящейся там кристалл памяти, но там было что-то, помимо этого. С замиранием сердца он достал тетрадку. Обычная тетрадка, от использования которых отказались несколько тысячелетий назад. Только Архитекторы имели доступ к высококачественной бумаге. Он, как Архитектор, по одному прикосновению определил усиленную и зачарованную бумагу, которая сохранится даже в очень неблагоприятных условиях.
С ещё большим замиранием сердца он раскрыл тетрадь и попытался прочитать что там было написано. Почерк писавшего был плохо разборчив, но понять суть можно было. Первые несколько строк были бессвязным бредом, но вот потом…
— «…Сын. Если ты это читаешь, то значит нам всё удалось сделать как нужно. Твой отец и я очень и очень сильно переживаем за тебя. Как ты там? Все ли модификации тела прижились? Нет ли осложнений? Как с энергией?
Как… Было сделано очень много и в крайне сжатые сроки. Надежда ранее предназначалась не для этого. Она стала ковчегом в последний момент. Когда мы таки осознали правдивость твоих слов и суждений. Мы…»