- Ага, приехали медведи на велосипеде, а за ними раки на хромой собаке. – Не выдерживаю и прыскаю я. – Хватит мне лапшу вешать! Туалет-то мужской! Да и скорой я что-то тут не видела! – не могу над ним. Смеюсь, как никогда в жизни.
- И то верно, и то верно... – задумчиво протягивает Макс и тоже сдаётся и закатывается громоподобным хохотом.
Только теперь я понимаю, зачем он отворачивался и прикрывая лицо – чтобы не заржать!
- Но! – он подхватывает меня под ручку, вешает её на своё смуглое предплечье и, как истинный кавалер, ведёт на посадку. – Такой случай действительно имел место быть. Читал в газете. Давно-о. В детстве ещё!
- Так то был анекдот, Максюнь! – сквозь смех и слёзы выдаваливаю я.
- Ничего подобного! Реальный случай это! – Протягивает посадочные талоны, снова чудесным образом оказавшиеся у него, стюардессе и пропускает меня вперёд.
Каков джентльмен, ё-моё!
- И, кстати, о бабулях... Твоя там вовсю пироги с капустой печёт. Мои любимые, между прочим. Ждёт нас сразу, как прилетим.
- Да ладно! Бабуля и готовка – несовместимые вещи, Макс! Ты что-то путаешь! – отмахиваюсь от его сказки.
- А я тебе говорю: печёт. А ещё я ей солянку заказал. М-м-м... Соскучился по русской кухне, а то эти шашлычки из лягушек уже поперёк горла стоят.
- Да успокойся ты, Макс. Не ел ты никаких лягушек! Я тебе тогда курицу заказала. – Признаюсь я.
- Вот это правильно! Нет, я не против, что ты сама их ешь...
- Макс!
- Ну а я-то... только надувать их люблю. Любил, то есть. В детстве. – Кривится, и по его взгляду я понимаю, что мой дорогой водила пожалел, что так разоткровенничался.
- Надувать?
- Да. Через соломинку. – Нервно крутит головой по сторонам, мешкает. – Осторожнее, Авророчка! Камушек!
Кидаю взгляд под ноги – ничего нет. Какие могут быть камни в рукаве-гармошке?
- А в какое место ты им соломинку вставлял, Максюнечка? – скулы сводит от улыбки, тянущей губы по сторонам.
- Да... Не важно. Давай, идём, а то наши места займут! – смущённо бормочет он.
Места займут! В самолёте! Ха!
Расплющивается, как тюлень в кресле и достаёт покрытую чёрным лаком, деревянную шкатулку. Открывает и принюхивается к светло-коричневым, толстым палочкам.
- Только не говори, что пронёс в самолёт сигары и собрался их тут курить! – подпрыгиваю я.
- Что ты, дорогуша! Как я могу! Это подарок для твоей бабули!
- Ты чего? Совсем с катушек съехал? Моя ба не курит!
- Ещё как смолит, поверь мне! – снова заходится гоготом. Да так, что даже до пилотов наверное, доносится. – Надеюсь понравится...
- Макс! Не смей! У неё сосуды плохие и сердце...