– Это Майя, – сказала она, как будто об этом было сложно догадаться, глядя на мою смуглую кожу и белую прядь волос.
– Привет! – сказала я. – Вы Питер Ромеро.
Он повернул голову. Его лицо было почти таким же белым, как снег, отчего рыжие волосы казались ещё более рыжими, а голубые глаза – ещё более голубыми.
– Я должен тебе кое-что объяснить, – сказал он. Говорил он с шотландским акцентом. Конечно, я знала это с самого начала, но отчего-то теперь он показался мне мягче.
– Поторопитесь, – сказал один из спасателей. – Мы должны перенести вас в вертолёт, не хотим, чтобы вы здесь умерли. – Они засмеялись, и кто-то поправил капельницу и положил Питеру Ромеро на грудь ещё несколько зелёных кусков ткани, похожих на полотенца из школьного туалета, чтобы впитать кровь.
Питер Ромеро не обратил на них внимания.
– Я должен извиниться.
– За что? – спросила я.
– За то, что втянул тебя в это. И за то, что сказал ей, что картина у тебя.
– Зачем вы это сделали? Она чуть не убила Олли.
Он прикусил губу.
– Прости, но это показалось мне отличным способом заставить её себя выдать.
– Я не понимаю.
– Ты видела меня, я видел тебя, но она тоже тебя видела. Сначала я просто хотел предупредить тебя. Тебя было легко найти, благодаря твоим волосам и школьной форме, и я знал, что она придёт за тобой, потому что ты видела её с пистолетом.
– Я думала, что пистолет у вас.
– Пистолет вытащила она. Мы планировали обмен: она отдаст мне картину, а я отдам ей деньги. Но она попыталась обмануть меня, мы стали бороться, но на улице делать это было слишком опасно, поэтому я выхватил картину и побежал.
– Я видела, как вы бежали, – сказала я.
– А потом я узнал, что она убила моего брата.
– Так это она его убила? – перебил инспектор Хан. – Зачем она это сделала?
– Она или один из её головорезов. Она знала, что Джорджио всё это не нравилось. Он не был вором, он был историком искусств. – Ромеро замолчал и посмотрел на стопку окровавленных полотенец у себя на груди. Мы с инспектором ждали. – И я знал, что должен выманить её, знал, что шанс заполучить картину окажется слишком заманчивым и она не сможет устоять. Я должен был сказать ей, что картина у какого-то третьего лица, выбрать какую-то лёгкую мишень. Прости, но такой мишенью оказалась ты.
– Но у меня же нет картины!
Ромеро закашлялся от боли или от смущения.
– Вообще-то она у тебя. Я сунул её в твой рюкзак, когда ты была у реки, в тот день, когда нашли тело Джорджио. Я сидел рядом с тобой и твоей сестрой на скамейке.
Я чуть не потеряла дар речи.
– Но тогда бы я её нашла!
Инспектор Хан начал набирать сообщение.